ДОЛГОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Андрея ТАРКОВСКОГО
и
Тонино ГУЭРРА
Лора!
Это Андрей!
...Хорошо. Значит, все в порядке.
Ты поел?
- Перекусил что-нибудь?
- Да нет, не беспокойся.
- Слушай...
- Лора, не нужно. Все нормально.
Знаешь, Андрей, я сегодня
ночью сочинил стихи.
- Да?
- Да, я сочинил их для тебя.
- Для меня?
- Да. Хочу почитать их тебе.
Только я пишу стихи на диалекте,
а не на итальянском.
Но я прочитаю их на итальянском -
может, так ты поймешь что-нибудь.
Я не знаю, что такое дом.
Плащ?
Или зонт, если идет дождь?
Я заполнил его бутылками, тряпками,
деревянными уточками,
занавесками, вентиляторами...
Кажется, что я никогда
не захочу покинуть его.
Значит, это клетка.
В которую попадают все,
кто проходит мимо.
Даже такая птица, как ты,
запорошенная снегом.
Но то, что мы сказали друг другу,
настолько легковесно,
что не остается здесь взаперти.
- Хорошо. - Понравилось?
- Очень хорошо.
- Только грустно.
- Нет, потому что здесь есть надежда.
Увидишь, все будет хорошо.
Нужно торопиться, потому что
сегодня будет адский денек.
Нужно составить программу,
иначе мы ничего не успеем.
Я тут набросал кое-какие заметки.
Значит, так.
Нужно пройтись по всему тому,
что мы хотим извлечь из нашей поездки.
Что может пригодиться для сценария.
А то, что не нужно, отбросить.
Но нужно составить общий список;
начать, например, с Сорренто, с...
Извини... Подожди минутку...
Да? О, Микеланджело!
Да, мы здесь.
Передай привет Микеланджело, Тони.
Передает привет.
- Передает тебе привет.
- Поблагодари его за все.
Хорошо.
Договорились.
Договорились.
Значит, ты приедешь сюда.
Так ты тоже приедешь?
Значит, ты заедешь в десять,
и потом мы вместе поедем в аэропорт.
Обнимаю. Пока.
Пока.
Андрей, я тут поговорил
с Микеланджело.
Он мне сказал, что оказался первым,
кто сделал документальный
фильм о Бомарцо.
- Да?
- Да. Он говорит, что там были все корни,
все, что нужно, и никто
этого не замечал.
Здорово. Он говорит, что мы там
пробыли целый день.
В любом случае он хочет это пересмотреть.
Говорит, что хочет поздороваться с тобой.
- Спасибо.
- Да нет, лично.
Я вижу, что вся южная Италия, Сорренто,
все то немногое, что мы видели...
Что... Какие образы
остались у тебя в памяти
из того, что... мы видели?
Сюда, возможно, приплывали пираты.
Я думаю, это единственное место,
где можно легко пристать к берегу,
то есть высадиться.
Нет, знаешь, мне жалко...
Скажу честно: мне жалко,
если мы выбросим все Лечче
с его барокко.
Потому что это красиво.
Знаешь, барокко Лечче
очень своеобразно, и его
много изучают, потому что...
ему присуща простота: например,
там могут быть голые колонны,
а в центре - великолепная резьба.
И эта строгость, эта его...
эта его... странность
появляется только
в определенных местах.
И потом эти церкви... Ты помнишь
эти церкви? То есть...
весь этот камень из Лечче.
Мне кажется, тот священник
говорил о специальном камне.
И всюду... всюду алтари.
Алтари, алтари... и простота.
И мне нравится. Лечче произвело
на меня впечатление. Как...
Возможно, это может пригодиться.
Если бы, например, наш персонаж
был архитектором,
как... Для него было бы грехом
не увидеть Лечче.
Подожди. Остановим-ка
этого священника.
Он наверняка знает больше нас.
Барокко Лечче смогло родиться
и развиваться благодаря местному камню,
который хорошо обрабатывается.
- Это нежный камень, как мы говорим.
- Понятно.
Это камень, который позволяет
себя обрабатывать.
И сопротивляется времени,
как вы можете видеть.
Хотел бы добавить, что под собором
находится древняя часовня.
Древняя церковь.
Там 48 колонн.
Но со своей особенной симметрией.
- Вы сами увидите эти прямые колонны.
- Понятно.
Вниз спускались на ужин.
- Там очень хороший священник,
он вам все объяснит. - Отлично.
Правда, немного вспыльчивый.
И еще мозаика на полу...
она символична.
Восходит к временам еще до Данте.
Здесь, на Юге, существовала,
скажем так, культура,
в том числе и литературная,