мертвецы.
Кроме нас - ни одной
живой души.
Это было время, когда
все шли на работу - 8.15 утра.
Насколько хватало глаз,
люди, шедшие по улицам,
лежали вповалку.
Они погибли мгновенно,
обнаженные, обгоревшие.
Я только спросила себя:
За что?
И не могла найти ответа.
Мы двое упали на землю
и разразились слезами.
Как мог случиться
такой ужас?
В госпитале,
на расстоянии 1,5 км
от эпицентра взрыва,
медсестру Кинуко отбросило
от окна.
Как и многих других,
ее серьезно ранило
осколками стекла.
Осколки стекла торчали
у меня повсюду:
В голове, на лице,
по всему телу.
Военный плац находился
менее чем в 1,5 км
от эпицентра.
20-летний курсант Морио Озаки
зашел в барак
как раз перед тем,
как раздался взрыв.
Его товарищи снаружи
полностью ощутили на себе
последствия вспышки.
Все были мертвы
или серьезно обожжены.
Хиросимский замок исчез,
хотя раньше постоянно был
у меня перед глазами.
Все были покрыты кровью.
Зданий не осталось,
они разлетелись на куски.
В другой части города
мирный семейный завтрак
Шигеи Хирацуки
обратился в хаос
и всеобщее смятение.
Когда мы выбрались наружу,
то увидели,
что вся Хиросима вверх
дном.
Не уцелело ни одного
здания.
Пожары полыхали
по всему городу.
Потом я начала разыскивать
детей.
Мамочка!
Где ты?
Там осталась моя дочь Каску,
ей было 6.
Мама, я не могу дышать.
Ее завалило по грудь,
засыпало бревнами
и штукатуркой.
Мама, вытащи меня!
Я пыталась вытащить ее,
отчаянно пыталась,
но что бы я ни делала,
ничего не получалось.
Быстрее, мама!
Пламя подбиралось
все ближе.
Огонь лизал нам ноги,
вокруг бушевал пожар.
Мы больше не могли
выносить жар и боль.
У меня болит нога!
Я не могу дышать!
- Я плохая мать.
- Нет, мамочка, не уходи.
Здесь очень жарко!
Я плохая мать.
Ой, как больно!
Я знаю, ты тоже
не хочешь умирать.
Маме не хватает смелости
остаться и умереть с тобой.
Мама, где ты?!
Прости меня, Каску.
Огонь жжет!
Здание школы также
разрушилось от взрыва.
8-летний Такашито Танемори
и его друзья
были завалены обломками
и оппeда пытались
звать на помощь.
Первое, что я увидел -
непроницаемая темнота.
Затем я почувствовал,
как над моей головой
солдаты разбирают завалы.
И, наконец, один из них
откопал меня.
Все, что я помню, это то,
что солдат взял меня на руки
и понес сквозь огонь,
через пожарище.
Единственное место,
где мы могли спастись -
река, которая течет
за школой.
У вокзала, находящегося
в 3-х км от эпицентра,
Тэруко Фудзи решила,
что ее трамвай остановился
из-за короткого замыкания
в контактной сети по ее вине.
Я думала, что стала
причиной катастрофы,
что сломала трамвай
и сделала что-то ужасное.
А потом пришло в голову:
Может, это бомба?
Именно тогда я поняла,
что не я причина всего
этого хаоса.
Я решила, что пострадал
только привокзальный район.
Потом увидела, как ко мне
подходят раненые,
с которых свисали
лоскуты кожи.
Все думали, может, если
пойти туда, можно спастись.
Люди западных районов
думали, что на востоке лучше.
Люди двигались во все
стороны в полной тишине.
Среди всего этого разрушения
случилось одно чудо.
8-летнего Такаши Танемори
пронес через горящий город,
спасший его солдат.
Наконец, солдат достиг реки,
и мальчик услышал
знакомый голос из толпы.
Каким-то образом отцу
удалось меня заметить.
Думаю, он выкрикивал
мое имя,
возможно, я ответил,
и сказал: "Это мой отец".
А потом, помню, он стоял
перед солдатом,
кланяясь много-много раз
и повторяя:
"Спасибо, вы спаситель".
Позже, когда мы
возвращались на базу,
начались разговоры о том,
что войне точно конец
после этой бомбардировки.
Сколько бы людей не погибло,
мы уберегли гораздо больше
от смерти на войне,
как с американской,
так и с японской стороны.
В то время мы чувствовали
такую ненависть к японцам,
что, чем больше мы убивали,
тем в лучшем положении
находились,
поскольку мы имели бы дело
с меньшим их числом
при вторжении.
После 6-часового обратного
полета
"Энола Гэй"