Конвента! Заседание открыто. Говори!
Мы только что узнали...
Мы только что с изумлением
узнали, что четыре
депутата Конвента были
арестованы этой ночью!
И среди них Дантон!
Я требую!
Я требую, чтобы их выслушали
на этой трибуне!
И тогда
вы сможете судить о том,
не личная ли вражда и зависть
спровоцировали это возмутительное решение!
Прошу слова.
Внеси в список гражданина
Робеспьера. Говорю
тебе, внеси в список
гражданина Робеспьера, Амар!
Убирайтесь! Освободите трибуну!
Убирайтесь!
Сейчас не его очередь!
Чья сейчас очередь?
Твоя!
Уже давно...
У тебя нет права говорить!
Сойди с трибуны!
Долой диктатора!
Долой диктатора!
Уже давно Конвент не видел таких
жарких дебатов и такого кипения страстей.
Действительно, вопрос очень важный.
И вот его суть:
поставим ли мы некоторых
людей над Республикой?
Мы уже знаем, в чем вы виновны! Спускайся!
Лежандр требует,
чтобы обвиняемые поднялись на трибуну!
Мы все этого требуем! Дантона
на трибуну! Дантона на трибуну!
Вы все абсолютно готовы
дать этому человеку то,
в чем вы отказывали другим?
И по какому праву?
Долой террор! Долой диктатуру!
Тихо! Дайте ему говорить!
Не хочет ли Лежандр сказать,
что Дантон привилегированный гражданин,
который может поставить себя над законом?
Человек 10-го августа имеет
права на некоторое уважение!
Мы все этого требуем!
Дантона на трибуну!
Республику
установил весь народ.
Кто из нас будет настолько
наглым, чтобы сказать:
только я душа 10-го
августа, и никто кроме меня.
Ни одна заслуга не дает права
ни на какую привилегию! Для
нас нет привилегированных!
Выслушать обвиняемого - это не
привилегия! Это всего лишь справедливость!
Как это - справедливость?
Куртуа, ты больше не доверяешь
Революционному трибуналу? Так, да?
Трибунал безупречен.
Мы целиком ему доверяем.
Мы посмотрим,
найдутся ли у Конвента силы
отдать Дантона правосудию или же,
наоборот, он оспорит обвинительный
акт, составленный Сен-Жюстом.
Да, нужно взять под
сомнение обвинительный акт.
Нет, вы правильно сделали. Браво!
Не дайте себя запугать,
вся Франция протестует.
Те, кто кричат: "Да здравствует Дантон!",
не считают ли они, что этот человек
заслуживает исключительного правосудия?
И если да,
требуйте упразднения Комитета
общественного спасения и судите нас.
Нам не в чем упрекнуть Комитеты.
Да здравствуют Комитеты!
Каждый день
мир смотрит на нас,
и мы ни в коем случае не должны проявлять
ни слабости, ни моральной трусости,
ибо что станет с Францией,
если мы перестанем доверять французам?
Со мной
рядом
люди честные и справедливые.
Ибо невиновность,
главное достоинство,
не должно
и не может опасаться общественного надзора.
Ты прав!
Я предлагаю прежде всего
снять с рассмотрения предложение Лежандра.
И Сен-Жюст прочтет обвинительный акт.
Кто поддерживает предложение Робеспьера?
Я!
Кто против?
Я против.
Вы с ума сошли? Если Дантона казнят...
нам конец!
Глупцы! Вы получаете право
быть самим уничтоженными!
Говорить подобные вещи -
это уже быть виновным.
Кто это сказал?
После обсуждения Конвент
подтвердил свое полное
доверие Комитетам. Только
те, кто виновны, дрожат.
Тяжесть этого преступления
раздавит тебя, Робеспьер!
Да.
Вот самый распространенный аргумент!
Но даже если, согласно
самым непонятным законам Провидения,
гибель одного преступника
роковым образом приведет и к моей,
какая разница?
В любом случае,
для революционеров опасность
не имеет веса перед лицом долга.
Робеспьер, я никогда не говорил, что ставлю
Дантона выше общественных интересов.
У меня никогда не было
подозрений относительно тебя.
Прошу слова! Тихо! Прошу слова!
Тихо!
Тихо!
В течение долгого времени я
терпел двуличность Дантона.
Сегодня
я, наконец, понял свою ошибку.
Мы должны доказать
Комитетам, что доверяем им!
Мы должны проголосовать
за обвинительный приговор,
даже не выслушав
обвинительного акта Сен-Жюста.
Перестань плакать. Иначе я попрошу
перевести меня в другую камеру.
Нет, не бросай меня