смысле, своими руками. 
Это было очень давно,
до того как он стал известным, 
когда у него ещё была семья,
и он боготворил мою мать. 
Её звали Мэри,
и дом был подарком ей. 
Она была умная и весёлая. 
Она могла заняться чем угодно,
но выбрала заботу обо мне и брате, 
и помогать ему делать карьеру. 
Чем успешнее он становился,
тем невозможнее было с ним жить. 
В конце концов, она больше
не могла этого вынести. 
Она ушла от него. 
Через год она заболела. 
К сожалению, она так и не
смогла разлюбить его. 
Его не было на похоронах. 
Когда я спросил его, почему... 
Продолжай, Алекс. Что он сказал?
Он сказал: "Она умерла для меня в
тот момент, когда ушла из дома".
А потом одарил меня своей
"звёздной" усмешкой.
Надеюсь, ты оценишь мои усилия.
Мне пришлось тайком пронести его
мимо трех медсестёр и твоего врача.
Господи, какой горячий.
С кофеином, надеюсь?
Хоть тебе и нельзя, но да.
Неплохо. Спасибо...
сын.
- Не за что.
- А где твой брат?
Я отправил его домой.
Он плохо себя чувствовал.
- Ты же знаешь его - переволновался.
- Да, знаю.
Боюсь, он унаследовал это от матери.
Она всегда слишком много переживала.
Что смотришь?
Ах да, вот, взгляни.
Это - проект музея.
- Кто автор?
- Некто новый.
Мне нравятся проходы,
в которые падает свет.
Что за материал?
Гранит. Алюминий.
Белые панели -
совсем как у Мейера...
но внутренний цвет, проникающий
через окна, это оригинально.
Это не ново,
но чисто и аккуратно.
Мне нравится.
Когда ты последний
раз был в Барселоне?
Давно, с тобой, мамой и Генри.
Помнишь, как мы были
в Каса де ла Карита?
Дом призрения.
Точно. Ты упомянул Мейера.
Его Барселонский музей стоит в том же
районе, что и Каса де ла Карита.
Там такое же освещение.
Мейер спроектировал жалюзийные окна
в крыше, чтобы улавливать этот свет
и направлять его внутрь для освещения
экспонатов, но не напрямую.
И это было очень важно, потому что
свет может подчёркивать искусство,
но может и портить его. Но ты
и так это знаешь, паршивец.
А это,
как ты думаешь,
где это должно быть построено?
Понятия не имею.
- Но ты сказал, что тебе нравится.
- Сама концепция.
Перестань.
Ты знаешь не хуже меня,
что свет в Барселоне
совсем не такой, как в Токио.
А свет в Токио,
не такой, как в Праге.
Действительно великое здание,
не стареющее со временем,
всегда гармонирует
с окружающей средой.
Серьёзный архитектор учитывает это.
Он знает: чтобы добиться
мощного присутствия,
он должен
согласоваться с природой.
Он должен быть очарован светом.
Свет важен всегда. Всегда.
Свидетельство о смерти. 
Саймон Вайлер. 10-06-2004. 
Лечащий врач: Анна Кликзински
Похоронное бюро, подпись
Эй. У меня срочное дело.
Подмени меня. Пожалуйста.
Алло.
- Мистер Вайлер? 
- Да.
Это доктор Кликзински
из Городской Больницы Чикаго. 
Боюсь, у меня плохие новости. 
Мне очень жаль, Алекс. 
Хотела бы я оказаться
рядом с тобой, 
чтобы мы могли сидеть вместе
и смотреть на блики на воде 
в доме, который
построил твой отец. 
Быть опорой для тебя,
как ты был для меня. 
И сказать тебе,
что всё будет хорошо. 
Если я могу сделать
что-нибудь для тебя сегодня, 
отсюда, 
хоть как-то поддержать
из будущего, 
надеюсь, это - то, что нужно. 
Это издадут только
через пару лет, 
но тебе не придётся
так долго ждать. 
Думаю это поможет тебе понять,
как сильно он любил тебя. 
"Саймон Вайлер и его сын Алекс
на проекте их дома у озера. "
"Я хочу встретиться с тобой,
на этот раз по-настоящему!"
Выбери место.
Я приду, обещаю.
Как насчёт завтра?
Но, Алекс, для тебя
это не будет завтра.
- Тебе придется ждать два года.
- Я знаю. Ну и что? Подожду.
Ты уверен? Я не знаю.
Я уверен. Я в жизни
не был так уверен.
Ладно. Тогда увидимся
через два