Природа была разнообразная - прекрасные буковые леса, хвойные леса... незабываемо для меня. Но охота... Я был уже болен, но не знал об этом. Мне было тяжело целиться - ружье постоянно дрожало и дергалось. Однажды я оказался в лесу совершенно один и заплакал. Я чувствовал, что не могу больше, но не знал, почему. Другими словами, тогда я впервые осознал недостаток моего физического развития. Теперь о моей болезни. Когда я в 18 лет заболел, врач отнесся к моей болезни без должного внимания. Он поставил диагноз - грипп, тогда как начались приступы лихорадки. Доктор Френкель, друг нашей семьи, поставил правильный диагноз: бронхоэктазия. Он объяснил мне следующее: "У Вас не туберкулез, Вы - незаразны. Но у Вас бронхоэктазия, и это неизлечимо. С этим придётся жить, с этим можно жить, если правильно организовать жизнь. И Вы можете прожить чудесную жизнь, если захотите. И третье: нужно, конечно, лечиться. Вы должны заботиться о том, чтобы в бронхах не скапливалась мокрота. Тогда приступы лихорадки прекратятся и болезнь не будет прогрессировать. Вы больны, но болезнь не идет дальше. Впоследствии всё сказанное им подтвердилось. Он оставался моим врачом и другом вплоть до своей смерти в 1938 году. Он был знаменит во врачебном мире тем, что открыл строфантин и создал методику лечения. Он заботился обо мне как врач, который гордится своим пациентом. Он помогал мне не только, как врач. При этом он ещё хотел, чтобы из меня вышел толк. Я приведу два примера. В конце учебы благодаря Френкелю у меня сложились хорошие отношения с главврачом клиники Вильманнсом. Френкель устроил следующее: при помощи недавно сконструированного танометра, который имел только сам Френкель, (в продаже его не было), я должен был вместе с Вильманнсом измерять кровяное давление у больных. Он посадил меня в клинике, мой врач, чтобы я участвовал в обследовании. Я был увлечен. Превосходно! Другой пример. В 1921 году я получил приглашение на работу в Грайфсвальд. Климат Грайфсвальда исключал для меня такую возможность. Я сообщил об этом Френкелю вечером, а рано утром он уже был у меня и сказал: "Слушайте, Ясперс, климат Грайфсвальда Вам очень подходит". На заседании факультета декан Барталоме мне сказал: "В Грайфсвальд Вам нельзя по состоянию здоровья, оставайтесь здесь". Френкель мне говорит: "Ты должен стать ординатором. Надо всё сделать по-умному". Однажды, идя по улице с Барталоме, он как бы случайно заговорил обо мне. Он сказал: "Ясперсу не вреден климат Грайфсвальда". Вопрос с моим назначением был быстро решён. Так Френкель вошёл в мою жизнь, как врач. Незабываемый врач и друг, открытый, умный и всегда готовый прийти на помощь. Моё отношение к университету носило очень личный характер. Когда в 18 лет я переступил порог университета, у меня были грандиозные планы раскрытия всех тайн мира. Для этого не было места лучше, чем университет. Мне повезло - у меня были отличные профессора. Тогда же я чисто рефлекторно осознал: по-моему, университет - это нечто большое, западное, наднациональное, похожее на церковь. В университете я - составная часть сообщества, которое не связывает меня с государством. Я - член сообщества, которое стремится разговаривать языком правды. Затем я поехал в Гейдельберг, в марте 1901-го года. В 1902-м я поехал в Мюнхен. Потом в Берлин, потом в Гёттинген, куда я стремился. В Гёттингене удивительный воздух; он действует так, что учиться должно и хочется. В Мюнхене моё сотрудничество с научным миром Швабии было более активным, чем с самим университетом, но только один семестр. Когда я в Гёттингене изучал медицину и раздумывал, что делать дальше, я вспомнил о Гейдельберге. Я знал многие немецкие университеты. Гейдельберг - самый благородный! Я проучился там один семестр. В Гейдельберге происходили поразительные вещи. Туда съезжались люди со всего мира. Там был свежий воздух Европы. Там были такие люди, как Макс Вебер. Он не читал лекции, ------------------------------ Читайте также: - текст Ушедшее время - текст Полицейский Запретного города - текст Плохой парень - текст Схватка в небе - текст Влюблённые |