тебя. Я прощаю тебя.
Спасибо, спасибо, Ваша Нечистоплотность.
Как только я начал болтаться
на конце веревки,
мной овладело желание жить.
Все о чем я мог думать, была Соня.
Я хотел прижаться к ней
рыдать у нее на плече,
и уговорить на оральный секс.
Это было после того,
как я приянл решение жить,
жить и стать великим поэтом.
Мне бы следовало быть
парой зазубренных клешней
бегущих по дну
тихих морей.
Слишком сентиментально.
В ту зиму я и Соня прекрасно
проводили время.
Мы нашли нового друга, Бердюкова,
деревенского идиота.
Бердюков мог сидеть целый день, улыбаясь,
поглаживать маленький кусочек вельвета.
Соня могла его радовать,
кормя печеньем.
Мы ждали весны, когда мы могли бы
завести собственного ребенка.
Как мало мы знали.
Война! Наполеон вторгся в Россию!
Это война!
Что будет со всеми нашими планами? Мы
собирались стать родителями в этом году!
Будет небольшое изменение.
Вместо родителей, мы станем беженцами.
- Это ужасно!
- Мы должны все собрать и убежать.
Я хорош в этом. Я два года был чемпионом
по убеганию свободным стилем.
Мы должны сжечь продовольствие,
чтобы оно не досталось французам.
Но будет не так просто поджечь борщ.
- Борис!
- Что?
- У меня идея.
Давай убьем Наполеона.
Да. Интересно. Мы опаздываем.
- Я серьезно.
- Что ты имеешь в виду.
Я хочу сказать,
ты и я убьем Наполеона.
Ты пила из стакана, что мы используем
для деревенского идиота?
- Это решение всех наших проблем.
- Это не решение.
Это неправильное решение.
Правильное решение убежать.
- Франзуцы захватили Москву. Он там.
- Соня!
Два не подозрительных человека, как ты и
я, должны добраться до него и застрелить.
Мы никогда до него не доберемся,
и даже если получится, мы промахнемся.
Он не простая цель.
Он очень маленький.
Борис, это наш шанс совершить
действительно героический поступок.
С каких это пор убийство стало подвигом?
Насилие оправдано, если осуществляется
на благо человечество.
- Кто это сказал?
- Атилла.
Ты цитируешь гунна?
Разве ты не знаешь убийство несет с собой
моральный императив,
который превосходит любое представление
о врожденной всеобщей свободной воле.
Это невообразимо скучно.
- Это скучно?
- Скучно!
Ты осмеливаешься утверждать, что то,
что я тебе говорю скучно?
Я один из самых не скучных людей
среди всех русских.
У меня есть старый пистолет Ивана.
Соня! Политическое убийство не работает.
Насилие ведет к насилию.
Кто с мечем живет, от меча и погибнет.
Ну, у меня кончились клише.
- Ты предлагаешь пассивное сопротивление?
- Нет, я предлагаю активный бег.
- Ты не можешь бегать всю свою жизнь.
- Я знаю, но убийство.
Самое отвратительное
из всех преступлений.
Не абстрактное убийство подобно стрельбе
в неизвестного врага на поле битвы,
но в закрытой комнате
с живым человеческим существом,
и нажимать на курок, лицом к лицу.
Со знаменитым человеческим существом,
которое зарабатывает больше меня.
Мой Бог, Наполеон наверное зарабатывает
10 000 франков в неделю.
Это как минимум. Это без чаевых и
бонусов. Ничего похожего.
И я, кто я? Он великий человек.
Он думает как супермен,
а я просто червь,
насекомое, что-то вроде ползающего,
отвратительного, пресмыкающего паразита.
- Знаешь, ты можешь остановить меня.
- Сразу, как услышу то, с чем не согласна
Соня. Кто мы такие чтобы убивать?
Борис, впервые в жизни я чувствую себя
свободной. Невесомой.
Я ощущаю возбуждающее чувство
человеческой свободы.
Оно называется гильотина.
Посмотри, Борис.
Тихие золотистые сумерки уже превращаются
в синию усыпанную звездами ночь.
Осторожнее, это оружие
может быть заряжено.
Несколько дней спустя
мы выехали в Москву.
Мы взяли Бердюкова на часть пути.
Он ехал в Минск.
Там было собрание деревенских идиотов,
Бердюков хотел присутствовать.
Деревенские идиоты со всей России
встречались там.
Мы ехали через деревни и села.
У нас не было хорошего плана, но когда
мы остановились в гостинице,
судьба сама его нам подсказала.
Извините. Вы можете сказать,