Вы любили его.
Хотя и доказали это
весьма странным способом.
Жозе, вы издеваетесь
надо мной?
Да, я издеваюсь над вами,
потому что вы смешны.
Я вижу человека,
который бежит от себя,
как жалкий трус.
Продолжайте.
Ну что, это все?
Так и будете продолжать?
Ничего другого не остается.
- Есть еще жизнь.
- Нет жизни.
Есть другой путь, Мендоза.
Для меня нет искупления.
Бог сделал нас свободными.
Выбирая преступление,
выберите ли вы раскаяние?
Осмелитесь?
Нет более тяжкого
раскаяния для меня.
Осмелитесь ли вы
попробовать?
Я осмелюсь?
А если я не справлюсь?
Как долго мы будем терпеть
этого тщеславного идиота?
Одному богу известно.
Отец мой.
Его покаяние длится
довольно долго.
Все братья так думают.
Но он так не думает.
И решать ему, а не вам.
Мы не приверженцы
демократии,
мы члены одного ордена.
Нет, погодите.
Нет.
Господь, благослови
трапезу нашу. Аминь.
О Господи!
- Вы готовили это блюдо?
- Да.
Вы положили туда
весь перец?
Боюсь, что да.
Простите, я ведь наемник,
а не повар.
Это верно.
Ужас какой-то!
Зато хлеб хороший.
Спасибо, отец мой,
что приняли меня здесь.
Благодари гуарани.
Как?
Прочтите.
Если бы я имел гордость,
которая переносит горы,
но не имел бы любви,
я был бы - ничто.
Если бы отдал все свои
сокровища,
чтобы прокормить голодных
и дал бы сжечь себя,
но не имел бы любви,
я бы ничего не получил.
Любовь долготерпелива,
любовь служит нам.
Она не ревнива,
она не опрометчива,
она не тщеславна.
Ребенком, я говорил,
как ребенок,
я думал, как ребенок,
действовал, как ребенок.
Став мужчиной, я оставил то,
что свойственно ребенку.
Осталась честь, надежда
и любовь.
Три вещи, но любовь
значительнее всех.
Они согласились.
Если вы станете иезуитом,
придется подчиняться мне,
как командующему армией.
- Вы сможете?
- Да, отец мой.
Братья, помолимся
за нашего брата Родриго.
Христос - король наш.
Ты привел отца Игнатия,
чтобы отказался он
от ловушек мира сего
и надел сутану трудолюбия
и покорности.
Благословим Родриго,
которого мы от всего сердца
принимаем в нашу общину.
Научи его милосердию,
умению трудиться,
невзирая ни на что,
служению без вознаграждения
во имя воли твоей.
Аминь.
Добро пожаловать,
брат мой.
Желанием создать рай
на земле
можно легко обидеть.
Ваше святейшество тоже
может быть обижен -
вы сами хотели создать
рай на земле.
Их величества, короли
Испании и Португалии, тоже.
Рай для нищих вряд ли
понравится их повелителям,
так же, как их колонистам.
Таково бремя, которое несу я
на юге Америки.
Надо ублажать португальцев,
жаждущих расширить империю,
и испанцев, которые
не меньше жаждут того же,
и гарантировать вашему
святейшеству,
что эти монархи не угрожают
власти Святой церкви,
а также уверять всех,
что иезуиты не откажутся
удовлетворить их притязания.
Я все время жду вестей
из Рима.
Хватит вам играться
с этим!
Который час?
Успокойтесь, еще нет 10-ти.
Покажите, что могут дети.
Хорошо.
39.
Туда, пожалуйста.
- Они из гуарани?
- Да.
- Необычно.
- О чем вы?
Невозможно сказать,
о чем они думают.
- Вы заметили, сеньор Онтар?
- Верно.
Я испытывал те же чувства,
увидев их.
Милые создания.
Они будут дорого стоить
в Лиссабоне.
Да, но возможно, они
не жаждут оказаться там.
Возможно.
Ваше преосвященство,
что до миссий...
Надеюсь, не будет разногласий
между Святой церковью
Испанией и Португалией.
Ваше преосвященство,
позиции иезуитов здесь
весьма сильны.
Правда?
С вашего позволения,
господа.
Кстати, господа,
я сам был иезуитом.
Итак, я высадился
в Южной Америке,
будучи погружен в дела
европейские.
И вскоре я открыл,
сколь странен мир,
который я прибыл
судить.
Почему вы обращаетесь
с этим ребенком,
как с животным?
Попугаев тоже можно
научить петь.
Разве они поют столь
мелодично?
Ваше преосвященство,
это дикое дитя джунглей,
животное с человеческим
голосом.
Будь он человеком,
его охватил бы ужас
от собственных пороков.
Надо покорять их мечом,
получая