вас,
согласно документам,
приняли 30 октября
на временную работу
возчиком строевого участка...
фактически сторожем. Ну, тронулись?
Я еще по забою скотины был.
Я брал печень, требуха моя была.
Но я сам не ел,
я все это на базаре продавал.
- Извините.
- Вот там я встретил Соловьева.
- Вот видишь, у нас тут целый цирк.
- Мда, я подожду тебя в судебке.
Мы с ним еще в Обояни на
скотобойне сезонниками вламывали.
- Этот номер? - Если б я знал,
что они этого мужика забьют,
гражданин начальник,
да я бы ни за что.
Понимаете? Но я ж
не знал! Я не знал!
Ну вообщем он говорит, Гриша,
у тебя ж внешность.
Ты предложи гражданину,
запамятовал я его фамилию.
- Костелянин.
- Виноват. Да. Предложи убоинки.
- Гражданин. Забываю я все фамилию.
- Вот этот?
Ну вот в этом пальто.
Денег при нем было 9 рублей.
Ну и что? Чего ж он тогда шел?
Достал я ящик, чтоб он
посмотрел, что за говядина.
Гражданин на коляске привстал.
Я гляжу, что делать? Не знаю.
Потом гляжу, выходит
из коридора Соловьев.
И как-то странно улыбается.
- И обушком его по голове.
- Ни за что, да?
Я говорю, что ж ты делаешь?
Я ж здесь живу.
Тут Татарин. Давай тащи,
говорит, Гриша, тазик.
Вообщем... тазик.
Ну, принес, поставил. Потом еще,
значит, тазик принес, поставил.
Вопрос. Соловьев с первого
раза забивал?
Нет, Соловьев нет. Два раза.
И Татарин один раз.
- Ты туда еще пальцы засунь.
- Кеша! Кеша!!!!
- Миша.
- Миша. А что?
Ну брал я одёжу, брал. Лучше,
если б ее с гражданами выбросили?
А чего ж на твоей-то одежи
крови нет? Ведь брызжет.
Так я ж фартук надевал. Другой
одежи у меня нет. Только одна.
Эх, Кашин, Кашин, Кашин.
Не виноват я, понимаете?
Я не виноват!!!
- А говорит, не знал.
- Я их всех вам указал!!!
Я их всех исключительно указал!!
Я ни в чем не
виноват!!! Я ничего...
Ну что вы, нашли время
когда танцы играть!
Что? Нормальный душегуб.
Так их в России всегда
и называли душегубами.
Ничего, вычистим
землю посадим сад,
и еще сами успеем погулять
в этом саду. Вот так.
Я, Вань, старый старичок...
Знаешь, ты мне эти разговоры
оставь. Очень тебя прошу.
Для меня это тоже удар в сердце.
Но я отметаю все сплетни
вокруг самоубийства Маяковского.
А между прочим, я тебе хочу сказать,
что в 38 году наша страна будет...
- А почему не пьем ничего?
- Четыре, четыре миллиона...
- ...бутылок лучшего Абрау-Дюрсо.
- У тебя карандаш есть?
- Записывай, это данные.
- Подожди! Лучшего Абрау-Дюрсо.
А к зиме 42 года 12 тысяч...
- Миллионов, я полагаю.
- Миллионов, миллионов.
Какая разница? Тысяча сюда,
миллион туда, широкая женщина.
Вот жлоб!
Павел Николаич, извините, право,
неловко как-то
простите, право, право...
- Наденька Олеговна, Наденька Оле...
- Так, интересно.
Подавитесь вы своим чайником,
психи ненормальные.
Иван Михайлыч, арестуйте их,
чтоб не приставали.
Интересно, что ж это такое здесь,
статейку поймал в супе, таак..
Ду юс де, Вань, напрягись, что это
может быть такое? Ду юс де...
- Жлоб. Абсолютный жлоб.
- Ду ю с де...
- Ну ладно, хватит.
- Да я радуюсь!
- Ну не нравится, не ешь, в конце
концов! - Нет, я дочитаю!
Мясо лежало в газете. Я плохо помыла мясо.
Ну давай я заберу.
Нет, ну что ты. Я дочитаю,
потом мы с Ваней выучим наизусть.
- Во дурак!
- ...дуюсь. А это вроде мы все радуемся.
Мы действительно радуемся, дорогие мои.
Верно?
Я актриса, я не обязана уметь,
у меня премьера через 3 дня.
- Что?
- Выдающееся блюдо!
- Ага. Пунш имени Ханина.
- ... от винта за кормой... исчезает...
- У нас борщ с газетой, а пунш
со спичками. - Всё! Всё!
Напрасно старушка
ждет сына домой.
Наташка, не те песни!
Заводы, вставайте!
Шеренги смыкайте!
На битву шагайте,
шагайте, шагайте!
Проверьте прицел,
заряжайте ружье.
На бой, пролетарий,
за дело свое!
На бой, пролетарий, за дело свое!
Товарищи в тюрьмах,
в застенках холодных.
Мы с вами, мы с вами,
хоть нет вас колоннах.
Опля. Гопля!
Что ты глупости говоришь...
А вернешь уже к премьере, жлоб.
Ой, стой, Какой