собственного "я",
осознание которого несомненно велико."
Возможно, оно не такое
сильное, как 100 лет назад,
но оно создавалось веками
очень централизованного и очень мощного
государственного управления,
сумевшего объединить, подчинить
все французские провинции,
языки, культуры и т.д. с помощью войн.
Тебе не кажется, что зона Шенген,
иными словами, Европа,
закрытая от проникновения извне,
спровоцирует, как бы это сказать...
нелегальный въезд или вторжение
на свою территорию.
Поскольку... будет очень трудно попасть
в нее иначе, чем "непрошеным гостем".
Конечно. Я думаю, что такое "вторжение"
именно результат гомогенизации
с одной стороны
и очень сильной иммунизации - с другой.
И это относится не только
к странам Шенгенской зоны,
но и к цивилизации в целом,
которая на данный момент представляет
собой "цивилизацию гомогенизации",
цивилизацию, имеющую тенденцию
к гомогенизации всего мира.
У глобализации есть два аспекта,
обозначаемые терминами
"безрадостная гомогенизация"
и "благословенная гетерогенность".
Они противоречат друг другу.
И вторжение... Вторжение есть...
Рассмотрим людей из
лагеря беженцев в Сангатте.
Это люди, которых
не пускают в зону Шенген.
Часть из них - европейцы из стран, не
входящих в Шенген, остальные - издалека.
Это люди, рассчитывающие...
попасть в гомогенную зону...
и в то же время... в то же время
надеющиеся сохранить свое "я",
что совсем не обязательно
является "вторжением"
гетерогенности в гомогенность.
Можно сказать, что с гомогенностью что-то
происходит, когда приезжает чужак.
Что именно?
Когда происходит вторжение, возникает...
Возникает беспорядок, сумятица и угроза.
Вторгающийся всегда несет в себе угрозу.
Само это слово - "интрудер" -
отражает некую угрозу.
Я заметил, что слово "интрузия"
часто используют психоаналитики
для обозначения феномена, при котором
в чьем-то сознании или рассудке
возникает нечто угрожающее, неистовое
и даже галлюцинаторное.
Это называют интрузией.
Интрузия другого в тебя?
Но одновременно то, что в этом случае
носит патологический характер,
может быть определено как моя
собственная чужеродность во мне.
То есть необязательно присутствие этого
другого. Имеет значение его существование.
И в этом нет никакой патологии.
Это то, что мы не можем распознать.
И если понимание означает распознавание -
это то, что мы не можем понять.
Здесь лежат пределы самосознания,
ибо осознание себя возможно только...
при условии принятия некоторых
элементов интрузии.
Вообще же личность законченная,
непротиворечивая,
неспособная принять интрузию...
- также глупа, узка... закрыта...
- Как камень?
- Да, как камень.
- Присутствие другого необходимо...
Но не возникает ли при этом отторжения?
Да, должно быть и приятие, и отторжение,
а не приятие отторжения.
Это как есть люди,
которые слышат голоса.
Если человек слышит голоса,
то это либо сумасшествие, либо...
либо гениальность.
Если не романтизировать гениальность,
нечто вполне реальное
пытается выразить себя...
Иными словами...
это всегда другой голос,
говорящий нашим,
когда мы на самом деле
что-нибудь говорим.
Когда ты говоришь: "Каждый иностранец
должен быть чужаком, должен вторгаться", -
это для меня звучит как некий призыв.
Мне как бы говорят: "Приходи!"
"Приходи, иностранец, но только
неожиданно... Удиви меня."
Это так.
Только это невозможно, потому
что если я скажу: "Удиви меня",
ты сможешь сделать это только...
не ответив на мою просьбу.
Иными словами, чтобы удивление имело
место, я не должна ожидать сюрпризов.
Именно. Но если чего-то не ожидать,
то это невозможно и принять.
- И мы чувствуем раздражение.
- Да, точно.
Этой проблемы не избежать.
Нам не по себе, но происходит
нечто, позволяющее нам меняться.
Да, но беда в том, что
ты можешь этого не хотеть.
Это как в повседневной жизни.
Меня всегда поражал тот факт,
что все важные события, вещи, которые
оказались решающими в моей жизни,
были для меня неожиданными.
Мне никогда