если несколько расовых меньшинств лишатся прав? Это всего лишь переходный период, необходимый этап в нашем развитии, и рано или поздно он закончится. Да и самому Гитлеру рано или поздно придет конец. "Отечество в опасности! Выступим из тени! Вперед! Вперед!" Слово "вперед" - вот главный ключ к сердцу народа. И вот, ваша честь, история показывает, каких успехов мы добились! Нельзя было даже представить себе то, чего мы достигли! И это соединение ненависти и силы в Гитлере, которые загипнотизировали Германию, зачаровали весь мир! У нас неожиданно обнаружились влиятельные союзники. Нам стало доступно все, в чем было отказано, пока мы оставались демократическим государством. Мир как будто сказал: "Придите и возьмите. Возьмите все! "Возьмите Судеты. Возьмите Рейнскую область. Вооружите людей. А теперь берите Австрию! Целиком!" Но однажды мы решили осмотреться и вдруг поняли, что оказались в еще большей опасности. Тогда ритуал, придуманный в этом зале суда, охватил всю страну как моментальная всепожирающая болезнь, а то, что должно было остаться лишь переходным этапом, и стало нашей жизнью. Ваша честь, я был бы вполне счастлив хранить молчание на протяжении всего процесса. Я был бы вполне счастлив ухаживать за своими розами. Я был бы даже доволен, если бы господину защитнику удалось отстоять мое имя, пока я не понял, что для того, чтобы спасти мое имя, он вновь будет взывать к призракам. Вы уже видели, как он мастерски это проделывал прямо в зале суда. Он заявил, что Третий Рейх заботился о благополучии людей. Он заявил, что мы насильственно стерилизовали ради будущего нашей страны. Он даже осмелился предположить, что старый еврей переспал с шестнадцатилетней. Вновь и вновь все это делалось во имя любви к родине. Тяжело говорить правду, но если Германия и может рассчитывать хоть на какое-то прощение, единственный способ для тех, кто знает, в чем именно их вина, - признать ее несмотря на неизбежные боль и унижение. Я вынес свой вердикт в деле Фельденштайна еще до того, как вошел в зал суда. Я признал бы его виновным вне зависимости от доказательств. Это был вовсе не суд, а ритуал жертвоприношения, и еврей Фельденштайн стал агнцем на заклание. Ваша честь, мой подзащитный не отдает себе отчета в своих словах, он не осознает, какими могут быть последствия его высказываний. Нет, я отдаю себе отчет! Господин защитник пытался убедить вас, что мы не знали о существовании концентрационных лагерей, не имели ни малейшего представления. А где же мы тогда были? Где же мы были, когда Гитлер изливал свою злобу в Рейхстаге? Когда наших соседей вытаскивали ночью из постелей и отправляли в Дахау? Где же мы были, когда на каждом немецком вокзале стояли вагоны для перевозки скота, заполненные детьми, которых везли на бойню? Где же мы были, когда они плакали и звали нас по ночам? Разве мы были глухими? Немыми? Слепыми? Ваша честь, я протестую. Господин защитник сказал: мы не знали, что уничтожались миллионы людей; он пояснил, что нам было известно лишь об уничтожении нескольких сотен. И что же, это делает нас менее виновными? Пусть мы не знали всех подробностей, но не знали-то мы именно потому, что не хотели знать. - Предатель! Предатель! - Порядок в зале суда! Я требую порядка. Посадите его на место и не выпускайте! Я скажу правду. Я скажу правду, потому что никто не хочет ее знать. Я расскажу вам, чем было их Министерство юстиции. Вернер Лямпе, вот тот старик, который держит Библию и рыдает, разбогател на присвоении собственности тех, кого он отправил в концентрационный лагерь. Фридрих Хофштеттер - настоящий немец, знающий, что приказ нужно выполнять неукоснительно, отправлял на стерилизацию, словно перед ним стояли не люди, а цифры. Эмиль Хан, дегенерат, продажный изувер, помешанный на зле и отравленный собственной злостью. Но Эрнст Яннинг - худший из всех, потому что он знал, кем были эти мерзавцы, но оставался в ------------------------------ Читайте также: - текст Гарольд и Кумар уходят в отрыв - текст 13 роз - текст Санта Клаус - текст Поцелуй Иуды - текст День Независимости |