ломбардный билет и письмо:
это премия тому, кто напишет
историю суворовских войн.
Переслать в академию.
Здесь мои ремарки, после меня читать
для себя, найдешь пользу.
А теперь прощай!
Помни одно: коли тебя убьют,
мне, старику, больно будет.
А коли узнаю, что ты повел себя
не как сын Николая Болконского,
мне будет стыдно!
Этого Вы могли бы не говорить мне.
Еще я хотел просить Вас.
Ежели меня убьют и у меня будет сын,
не отпускайте его от себя,
чтобы он вырос у Вас.
Пожалуйста.
Жене не отдавать?
Простились. Ступай.
Ступай!
50-тысячная русская армия
под командованием Кутузова
вступила на территорию Австрии, чтобы
соединиться с союзной армией
австрийского генерала Мака для
совместных действий против Наполеона.
- Сказывали, что Кутузов кривой?
-А то нет! Вовсе кривой.
Нет, брат, глазастей тебя,
сапоги и подвертки - все оглядел.
Как глянет он, на ноги мне,
ну, думаю....
Хоть бы привал сделали, а то еще
верст 5 пропрем не емши.
Там все как будто поляк был -
все русской короны,
а нынче, брат, сплошной немец пошел.
-Доброе утро!
-Доброе утро! (нем.)
Да здравствуют австрийцы!
Да здравствуют русские!
Да здравствует весь свет!
Приказано составить записку,
почему не идем вперед.
-А почему? Нет известия от Мака?
- Нет.
- Ежели правда, что Мак разбит,
то пришло бы известие. - Вероятно.
Генерал-аншеф Кутузов...
Как прикажете доложить?
Генерал-аншеф занят.
Вы видите несчастного Мака.
- Ты что так мрачен?
- Веселиться нечему.
Имею честь поздравить.
Генерал Мак приехал.
Совсем здоров, только немного
тут зашибся.
Ежели Вы хотите быть шутом, то я Вам
в этом не могу воспрепятствовать,
но объявляю Вам, что ежели Вы
осмелитесь в другой раз скоморошничать
в моем присутствии, то я Вас научу,
как вести себя!
- Я поздравил только.
- Я не шучу с Вами, извольте молчать!
Ты пойми, что мы - или офицеры,
которые служим царю и отечеству,
радуемся общему успеху,
или печалимся об общей неудаче,
или мы лакеи, которым дела нет
до господского дела.
40 тысяч человек погибло, союзная
армия уничтожена, а вы можете шутить!
Прелестно. Как сразу видно гасконцев!
И что же?
Они отправляются втроем
и берут мост.
Французы переходят мост и теперь
со всею армией по сю сторону Дуная.
Ежели мост перейден французами,
значит армия Кутузова отрезана.
Она погибла.
- В этом-то и штука.
Погодите, у меня есть на Вас виды
на этот вечер.
Не правда ли, она восхитительна?
Счастлив будеттот, чьею она будет.
Самый несветский муж невольно будет
занимать самое блестящее место в свете.
Я только хотела узнать Ваше мнение.
-Да, хороша.
Ну, князь, прощай.
Христос с тобой!
Благословляю тебя на великий подвиг.
- Садись со мной.
- Я желал бы быть полезен здесь.
Садись. Мне хорошие офицеры
самому нужны.
Самому нужны.
Ежели из отряда Багратиона придет
десятая часть, я буду Бога благодарить.
От этого я и прошу отправить меня
в этот отряд.
Багратион должен был с четырьмя
тысячами измученных солдат
удерживать в продолжение суток
всю неприятельскую армию.
Это время было необходимо Кутузову,
чтобы вывести свою армию из-под удара,
втрое превосходивших сил французов.
Что ж это, господа, ведь нельзя же
отлучаться так.
Ну как Вам, капитан Тушин,
не стыдно? Вам, как артиллеристу,
надо пример показывать, а Вы без сапог.
Забьют тревогу, а Вы без сапог.
Извольте отправляться к своим местам,
господа. Все.
Солдаты говорят, разумшись ловчее.
Все ближе и ближе подходила
та торжественная минута,
для которой было перенесено столько
трудов, лишений,
для которой по 15 лет
вымуштровывались солдаты,
оставлены были семья и дом,
для которой 80 тысяч человек жили
в поле без жен, матерей, детей,
без участия во всех интересах
гражданской жизни,
жили и двигались в чужом, неизвестном
краю, в поле, на дорогах,
пренебрегая для себя и для всех всеми
условиями привычной человеческой жизни.
Для всех этих людей дорога сделалась
не путем к семье, к удовольствию,
а путем обхода, атаки; дома не очагами
семей, а