Летом 1927 года в 11.30 с северо-запада
со стороны деревни Чмаровки
в Старгород вошел молодой человек.
- Дядь, дай 10 копеек, а?
Дяденька, дай 10 копеек,
я тебе говорю.
Может тебе дать еще ключ от квартиры,
где деньги лежат?
Не-е...
Молодой человек солгал. У него не было
ни денег, ни ключа, ни квартиры.
У него не было ничего.
Звали его Остап Бендер.
В чем дело?
Вы кто такой?
У меня что-нибудь не в порядке?
- Вы сами прекрасно знаете.
- Так может быть зайдем в магазин?
Там и объяснимся.
- Объяснимся в другом месте.
Разрешите прикурить.
А что, отец, в вашем городе женихи
требуются? Невесты у вас есть?
- Кому и кобыла невеста.
- А в этом доме невесты есть?
- У нас тут государственная богадельня.
Старухи живут. На полном пансионе.
Это которые еще до исторического
материализма родились?
- Папаша, неплохо бы винца выпить?
- Угости. - Пожалуйста.
- Так я у тебя переночую?
- Хоть всю жизнь живи, раз хороший человек.
- А что здесь при старом режиме было?
- Барин жил. Ипполит Матвеевич Воробьянинов.
- Буржуй? - Сам ты буржуй.
Предводитель дворянства.
- Пролетарий значит? - Сам ты пролетарий.
Сказано тебе: предводитель.
Полицмейстер ему честь отдавал.
Приходишь к нему, положим, на Новый год
с поздравлением, трешку дает.
На Пасху, положим, буду говорить,
- еще трешку.
Медаль обещался мне представить.
Так и говорил: ты, Тихон, считай себя
уже с медалью.
Не успел.
- А что, нынче за дворницкую службу
медаль дают? - Дают.
Иду!
Барин!
Из Парижа!
Здравствуй, Тихон. Вовсе я не из Парижа.
Что это тебе в голову взбрело?
У нас хотя и не Париж, но милости просим
к нашему шалашу!
- Да вовсе не из Парижа я!
- Отлично. Вы приехали из Кологрива,
навестить свою покойную бабушку.
- Моя фамилия Бендер. Может слыхали?
- Нет, не слыхал.
Ну да, откуда в Париже может быть
известно имя
Остапа-Сулеймана-Берта-Мария-Бендербея.
- Берта-Мария... Чепуха какая-то.
Я приехал не из Парижа.
- Чудно, чудно. Из Моршанска.
Тепло теперь в Париже?
- Знаете, я пойду лучше.
Вам некуда торопиться.
ГПУ за Вами само придет.
- Я Вас не понимаю.
- А Вы сейчас поймете. Садитесь.
Вы через какую границу переходили?
Польскую, финляндскую, румынскую?
Честное слово, я советский подданный.
Я могу паспорт показать.
При современном развитии печатного дела
изготовить советский паспорт - пустяк.
Значит так. А: имеется эмигрант,
вернувшийся из Парижа в родной город.
эмигрант боится, что его заберут в ГПУ.
- Я не эмигрант!
А кто же Вы такой?
Зачем Вы сюда приехали?
- Я приехал по делу!
- По какому делу?
- По личному делу!
- Э-э! По личному делу!
И после этого Вы говорите,
что Вы не эмигрант!
- Что, сами сознаемся или будем
дальше отпираться? - Хорошо!
В конце концов без помощника трудно,
- подумал Ипполит Матвеевич,
а жулик он, кажется, большой.
Такой может быть полезен.
Хорошо, я Вам все расскажу.
В уездном городе N, где бывший
предводитель дворянства служил в ЗАГСе,
было так много парикмахерских и бюро
похоронных процессий, что казалось
жители города рождаются за тем, чтобы
побриться, постричься и сразу же умереть.
Да скорее, умирает!
Исповедал. Чистая душа.
Мужайтесь, Ипполит Матвеевич.
- Ипполит!
- Идите, идите!
Я должна открыть Вам важную тайну.
- Помните наш гостиный гарнитур
в Старгороде? - Отлично помню.
Диван, дюжина стульев.
- В сиденье стула я зашила бриллианты.
Разве их не отобрали тогда?
Во время обыска?
- Я спрятала бриллианты в стул.
- Ваши бриллианты?
Почему же Вы не отдали их мне?
- Как же я могла отдать Вам бриллианты,
когда Вы промотали имение моей дочери?
Засадить в стул бриллиантов на 70 тысяч!
В стул, на котором неизвестно кто сидит!
Вечерний звон, вечерний звон...
Как много дум...
- Федя!
Ты что с собой сделал, а?
Слушай внимательно. Только никому
ни слова!
Я исповедовал тещу Воробьянинова,
она открылась мне, что в Старгороде,
в их доме, в одном из гостиных стульев
запрятаны ее бриллианты.
Эти бриллианты она завещала мне!
- Тебе? - Мне!
Скоро заживем по-новому и свечной
заводик свой заведем и еще кое-что.
Бриллианты!
Найду, обязательно найду!
Камни подобраны со вкусом.