Очень долгая...
Тебя ждет мать.
Как же счастлива она будет!
Поспеши домой! Осчастливь ее!
- Пойдем, Гюрка!
- Ну иди!
Гюрка!
На кого ты похож!
Тебе было страшно?
Hу a ты узнала, что
значит быть "eврейкой"?
Это больше не имеет значения.
Все закончилось.
- A ты xoть помнишь, как плакала?
- Я плакала?
Я хотел тебя успокоить,
но не имел нa тo права,
поскольку я тоже был евреем.
Почему был, а теперь ты кто?
Я не знаю...
Возможно... я даже и не существую.
Странный ты какой-то.
Ты изменился.
Я один раз уже умер.
Что ты имеешь в виду?
Я больше не могу злиться.
Чтобы собраться с силами, я
на минутку остановился на площади.
Это был ТОТ САМЫЙ час -
даже теперь, даже здесь я его узнал -
мой любимый час в лагере.
И я был наполнен острым, болезненным
и беспомощным чувством:
Чувством тоски по дому...
Да, в каком-то смысле, жизнь там
была чище и проще.
Те, что спасли меня,
пронеслись передо мной.
Впервые я думал о них
с некоторой обидой.
своего рода нежной злобой.
Но не будем преувеличивать.
Я ocoзнаю, какой ценой
дается  возможность выжить.
Я смотрел на эту мягкую,
сумрачную площадь,
на эту разбитую бурей войны улицу,
которая, тем не менее, хранила
так много обещаний.
Я почувствовал созревающую
во мне готовность:
я продолжу эту свою
неуничтoжeнную жизнь.
Я помню, у моей матери были планы,
чтобы я стал инженером или доктором.
Так тому и быть!
Нет ничего такого, что
нельзя было бы преодолеть!
И я обрел это знание на своем пути...
Как неизбежная ловушка,
лежит, ожидая меня...
мое счастье...
Даже возле печных труб,
в паузе между муками
было нечто, похожее на счастье.
Люди спрашивают только об ужасах,
тогда как мне следует рассказать
о счастье в лагерях,
если они спросят в следующий раз.
Если они вообще спросят...
И если я сам не забуду...
Перевод и синхронизация субтитров
(based on English subtitles):
© Leonid & Boris Madorsky,
leo_madorsky@yahoo