драки,
то вышвырнут из колледжа.
- Ты в порядке?
- Да.
Дэнни!
Я сам разберусь. Идите.
- Послушай, мне нужно поговорить с тобой.
- Не здесь. Иди за мной.
Зачем мы сюда пришли?
Мой отец прочёл речь твоего отца в газете.
Да, отец произнёс сильную речь.
Съезд был очень успешным...
В моём доме это успеха не имело.
Сегодня утром мой отец взорвался.
- Тебе отказано от дома.
- Что?
Мне нельзя видеться и общаться с тобой
и находиться на расстоянии метра от тебя.
Уже то, что я говорю с тобой сейчас -
нарушение его приказа.
Что же нам делать?
Я сделаю то, что он сказал.
- Погоди.
- Мы больше не будем встречаться.
Я не ослушаюсь моего отца.
Я не брошу ему вызов. Я не смогу.
Послушай... Я твой друг.
Пока дело не касалось сионизма,
реб Сондерс мог оправдать
перед своими людьми дружбу
между нами и Дэнни.
Некоторые хасиды, например, любавичские,
поддерживают идею еврейского государства.
- Но, безусловно, не реб Сондерс.
- Реб Сондерс - фанатик.
Он из средневековья. Они устраивают браки
и устраивают дружбы.
- Они абсолютные фанатики!
- Пожалуйста, не обобщай.
Мне тоже не нравится его подход.
Но в каком-то смысле именно благодаря
фанатизму людей, подобных реб Сондерсу,
наш народ продолжает жить
на протяжении 2,000 лет изгнания.
И если бы у палестинских евреев была
хотя бы унция подобного фанатизма,
у нас скоро было бы Еврейское государство.
- Мне от этого не легче.
- Мне тоже.
Мне жаль. Я хотел, чтобы
вы были друзьями,
а теперь я стал причиной вашего отделения.
Мне жаль.
Господь проявит свою милость.
Дэнни...
До конца учебного года
мы с Дэнни ели в одной столовой,
ходили на те же лекции,
ездили в одних троллейбусах
и не сказали друг другу ни единого слова.
Молчание между нами было
отвратительным.
Я чувствовал себя
абсолютно беспомощным.
Я не мог сосредоточиться на занятиях.
Я пытался поговорить об этом с отцом,
но он был очень занят.
Вопрос о Еврейском государстве
обсуждался в ООН.
Газеты пестрели заголовками: "Арабы
нападают на еврейские поселения."
- Назначено на сегодня. Ты придёшь?
- Да.
- Точно?
- Да, точно.
Хорошо.
Как и мой отец, я хотел помочь.
Мне это было нужно. Я чувствовал,
что и я должен что-то сделать.
Раз, два, три, давай!
Уберите эти винтовки с земли, быстро!
Погасите свет!
Где ты был?
Гулял.
Ты представляешь, как я нервничал?
- Извини.
- Сейчас 7 утра!
Я ждал тебя всю ночь. У меня нет времени
ждать тебя по ночам.
- Я думал, что могу на тебя положиться.
- Ты можешь на меня положиться.
Но я не могу ждать тебя всю ночь.
На это у меня нет времени!
У меня не хватит энергии.
Ты знаешь, что поставлено на карту.
Я ожидал от тебя помощи,
а не ночных развлечений!
- Ты думаешь, я развлекался?
- А что ещё?
Я делал твоё дело. Наше дело!
То, во что ты веришь!
Один... друг хотел, чтобы я
помог отправить винтовки в Палестину.
Ты голоден?
Идём. Я приготовлю тебе завтрак.
Вот Вуди Герман.
Поставить Вуди Германа?
Не-ет!
Слушай, как думаешь?
Давай бросим колледж и присоединимся к
Гольдбергу, будем воевать в подполье.
Что скажешь?
- Сэм, мне кажется, я хочу стать раввином.
- Что?
Я об этом серьёзно подумываю. Не таким,
как реб Сондерс. Современным раввином.
Раввином. Что за ерунда!
Я же не сказал - священником. А раввином.
Раввинам можно жениться.
Ребе, можно с вами посоветоваться
по личному вопросу?
Реб Мальтер, вы избавите меня
от греховных мыслей?
- Папа... Папа!
- С ним всё будет в порядке.
- Вы уверены?
У него был удар. Но не беспокойся.
Сейчас с ним, кажется, всё хорошо.
- Ты сам в порядке?
- Да.
- Я могу его видеть?
- Да.
- C-21. Я подойду через минуту.
- Спасибо.
Иди, садись сюда.
- Что у нас тут?
- Я принёс почту.
Почту. Хорошо, кому это?
- Это тебе.
- Это мне.
- Это тебе.
- Это мне.
- М-м... Это тебе.
- Это мне.
- Это - Дэнни.
- Это - Дэнни.
- Где это - Колумбийский Университет?
- На том берегу реки.
А что там?
Факультет психологии.
Есть ещё?
Мы собрались здесь по очень печальному
для всех