пожалуйста.
Андрей... Выслушай меня.
О, Господи! Попытайся понять меня!
Это моя жизнь,
и в этом никто не виноват!
Выслушай меня! Ты должен
мне поверить! Ты должен!
То, что я сейчас делаю, чем
занимаюсь - это совсем другое.
Это бизнес.
Это просто бизнес...
Это без любви.
Это грязно, отвратительно!
Голое притворство, понимаешь?
Я люблю тебя!
И только тебя!
Андрей, я тебе все объясню. Хорошо?
После спектакля.
Я люблю тебя...
- Что случилось?
- Все в порядке!
Генерал, прошу вас,
будьте снисходительны к Толстому.
Я уверена,
вы еще будете им гордиться...
Я прощаю его ради вас!..
Андрей! Нет!
Пустите меня к нему!
Послушай! Да сядь ты!
Я спать не могу, понимаешь?
Я же начинаю сходить с ума.
Ну, скажи мне,
чего тебе сдался этот Моцарт?
Я уже говорил вам, сэр,
он великий композитор.
Ну хорошо!
Но тебе-то что до этого?
- Куда ты пошел?
- Идите за мной.
- Что ты еще выдумал?
- Идите за мной!
Да подожди ты!
Как зыбко наше счастье!
Как слеп и наивен тот,
кто полагает себя хозяином
своей судьбы или дара!
Человек - лишь проводник
чьей-то воли,
и не понимать это -
печальное заблуждение,
в котором долгие годы
пребывала Джейн.
Она впервые по-настоящему полюбила
и была уверена, что это навсегда.
Вот почему поступок Андрея,
которому, как ей казалось,
она так просто и искренне
все объяснила, ее потряс!
Вы читали это?
Газеты кричат, что Толстой
покушался на Великого князя
и что вы заслонили его собой!
- И что?
- Как что? Это ложь!
Ваш долг - сказать правду!
- Какую правду, сударыня?
- Да всю правду!
Вы хотите, чтобы я рассказал всем,
как вы унизили меня,
оскорбили мои чувства!
Как этот мальчишка
из ревности публично выпорол
меня, своего генерала, смычком!
Я ведь только с виду
создаю впечатление идиота.
А если уж говорить всю правду,
мне придется рассказать,
как вы развратили и погубили
этого мальчика!
Я?!
Да! Да, любезнейшая!
Вы погубили его!
Но он русский офицер
и никогда об этом не обмолвится!
Он скорее сгниет на каторге!
Ваше превосходительство!..
Ваше высокопревосходительство!
Великий князь обещал
выделить деньги вашему отцу.
Он подписал ваши бумаги
и приказ о моем повышении.
Неужели человеческая жизнь
ничего не значит в этой стране?
Все зависит от того,
чья жизнь, сударыня!
Уж лучше б вы пили,
ваше высокопревосходительство!
- Вы говорите по-английски?
- Да.
У вас содержится заключенный
по фамилии Толстой.
- Какой Толстой?
- Андрей.
- Родственник писателя?
- Нет-нет!
- А вы кто ему, сестра?
- Нет.
- Жена?
- Нет, я...
Кто вы ему?
Кем вы ему приходитесь?
В общем...
У вас есть разрешение на свидание?
Нет! Я...
Я могу заплатить,
сколько вы скажете.
Извините.
Дуняша! Позволь мне войти.
Вы мать Андрея, я вас знаю.
Вы не знаете, кто я, но это все ложь,
что написано в газетах!
Я там была, я все это видела.
Если бы вы написали царю,
он мог бы что-нибудь сделать.
Я знаю, как Андрей его любит.
- И как он в него верит!
- Кто вы?
Я...
Я никто.
Простите меня...
Вы даже представить не можете,
насколько я никто...
Пожалуйста, напишите царю...
Суд над Андреем
был закрытым и скорым.
Радлов оказался прав.
Андрей признал себя виновным
в покушении
и ни словом не обмолвился
о причинах своего поступка.
Вскоре после суда Маккрекену
выдали денежную субсидию.
Такой оказалась цена
ее контракта в России.
Этот простой и беспощадный вывод
поселил в ее душе незнакомое
чувство - чувство вины.
И как ей казалось, навсегда...
Я ничего не понимаю в этой стране...
Ну, видели? Теперь видели!
Сейчас! Все должен делать сам!
Вино мое любимое не подали!
- Юнкер! Проходите!
- Толстого отправляют по этапу!
Скажите Джейн, она должна прийти
на вокзал! Прямо сейчас!
- Идемте, у нас праздник!
- Я не могу.
Скажите Джейн!
Она должна прийти!
Не закрывайте дверь,
будут еще гости!
Джейн, смотри! Грибной дождь!
О, я забыл: юнкер
такой высокий приходил.
- Полиевский?
- Да, да! Он!
Когда?
Он сказал, что Толстого
отправляют по этапу
и