любви.
И поцелуй с огнем в крови скрепляет
лучше всех печатей.
Вы исправляетесь, я вижу.
Не беспокойтесь, я прошу вас.
Я... Здесь
Марселе признавался,
как выходя вчера отсюда
я так терзался горьким страхом
не примите ли вы, синьора,
за оскорбительную шалость
мое правдивое желание жениться
на служанке вашей
что мне казалось - я умру,
когда в ответ она сказала
что вы явили в этом деле такую
доброту и благость...
Я заключил ее в объятия.
Вы проявили, Теодоро,
преступную неблагодарность
забыв приличия в этом доме.
И я никак не ожидала,
чтобы в моем великодушии
вы подчерпнуть решили право
так дерзко распустить себя.
Когда любовь переступает в бесстыдство
то уже ничто не оградит ее от кары.
Поэтому пускай Марсела, пока еще вы
не женаты, побудет в заперти одна.
Я не хочу чтобы служанки
могли увидеть вас вдвоем
а то им всем придет желание
повыйти замуж, как она.
- Эй, Доротея!
- Что прикажете, синьора?
Этим вот ключом
ты у меня в опочивальне
запрешь Марселу.
Эти дни ей нужно кое-чем заняться.
Ты не считай, что я сержусь.
- Что это, милая?
- Тиранство! И злополучная звезда.
Так вы желаете жениться?
Мое первейшее желание - быть
вам приятным, ваша милость.
Но вы же любите Марселу? Ведь это правда?
Я прекрасно прожить бы мог и без Марселы.
По ее словам вы разум теряете из-за нее.
Его и потерять не жалко.
Но только верьте, ваша милость,
хотя Марсела стоит
самых изысканных и нежных чувств,
я не люблю ее ни капли.
А вы ей разве не держали речей, способных
отуманить и не такую, как она?
Слова, синьора, стоят мало.
Скажите
что вы говорили?
Как признаются в нежной страсти
мужчины женщинам?
Как всякий, кто обожает и вздыхает.
Приукрашая сотней врак одну
сомнительную правду.
Так.
Но в каких же выражениях?
Синьора, ваш жестокий натиск меня смущает.
Эти очи, я говорил
струят сияние, в котором
мой единый свет.
А драгоценные кораллы и
перлы этих уст небесных...
- Небесных?
- Да, и не иначе.
Все это азбука, синьора,
для тех, кто любит и желает.
Я вижу вкус у вас плохой.
Должна сказать, что он не мало
роняет вас в моих глазах.
В Марселе больше недостатков, чем прелестей.
Они видней тому, кто ближе наблюдает.
К тому же она еще и грязнуля,
за что ей попадает часто.
Но я нисколько не хочу
ее порочить перед вами.
А то бы я могла такое порассказать.
Итак, оставим
и прелести и недостатки.
Я вам желаю с нею счастья.
И буду рада вашей свадьбе.
Но помогите бога ради
советом той моей подруге!
Ее томит и сна лишает любовь
к простому человеку.
Решив отдаться этой страсти,
она свою унизит честь.
А поборов свои мечтания
сойдет от ревности с ума.
Ее возлюбленный не знает что он
любим, и робок с нею.
Советчик я не подходящий.
Я мог бы вам ответить только,
что если сказанная дама
любя простого человека боится
честь свою поранить
то пусть она им насладиться оставшись
с помощью обмана не узнанной.
Совет опасный.
Что если он ее узнает?
Вы мне напишете письмо
где вы об этом рассуждаете.
Прощайте.
Ай! Я оступилась.
Чего вы смотрите?
Подайте скорее руку мне.
Почтение меня невольно удержало.
Ну что за вежливая грубость?
Сквозь плащ руки не предлагают.
А ну как она честна и ни перед кем
лица не прячет?
Я эту честь ценю высоко.
Когда б вы были провожатым
вельможной дамы
вы, конечно, в плаще бы руку подавали.
Но вы пока мой секретарь.
И секретарь держать обязан
мое падение в секрете.
Когда желает сам подняться.
Что делать мне?
Какой смешной вопрос.
Мне счастье дарит верную поруку.
Неся в душе пленительную муку,
пойду к победе. Не страшась угроз.
Однако как же изменить Марселе?
Раз женщины - наш светоч в царстве тьмы
и так бросать их - нет греха тяжеле.
Но ведь они за пол мотка тесьмы
и сами нас бросают, в самом деле.
Так пусть страдают, как страдаем мы.
Я жажду с нею объясниться.
Вы, как кузен, само собой,
ее проводите домой.
С тех пор, как я хочу жениться
я знаю
ей наше родство уже
внушает подозренье.
А прежде я не знал стеснений
и не