погоди же.
"19:32. Никаких серьезных происшествий".
"19:32. Никаких серьезных происшествий".
"19:32. Никаких серьезных происшествий".
Здравствуйте, товарищ капитан.
Вы только послушайте.
Почему в 67-м была самая высокая цифра -
это понятно тем, кто на Западе.
Но в 1977 вы должны это объяснить,
уточнить социальные предпосылки.
Это должно остаться литературным текстом,
а не социально провокативным памфлетом.
Текст великолепен и в том виде,
в каком написан сейчас.
Я должен только быть уверен,
что и у нас он будет правильно понят.
Так или иначе, он сдвинет дело
с мертвой точки.
- Это Хаузер.
- Конечно, Хаузер.
Значит, он не на Зап...
Они вместе пишут пьесу.
К 40-й годовщине.
Мне кажется, это не похоже на пьесу.
На что же это похоже, по-вашему?
Не знаю, но не на пьесу.
Вы слишком много думаете,
старший лейтенант Ляйер.
Вы что, интеллектуал?
Я? Ну уж нет. Совсем нет.
Тогда и не ведите себя
как интеллектуал.
Я выбрал вас для этого задания,
чтоб вы решали технические проблемы,
а не задавали вопросы.
Оставьте прерогативу думать
вашему начальству.
Извините, товарищ капитан,
я просто... хммм...
Всего вам доброго. Ммм... хорошего дня.
Хорошей работы. Ммм... удачи в работе.
Я, возможно, смогу
переписать это.
Я вам потом пошлю материалы,
которые у нас есть.
Две недели. Успеете?
Тогда я смогу дать это в 1-м мартовском
номере, может быть, даже на обложке.
Это Криста.
Георг?
Криста, это Грегор Хессенштайн.
- Криста Зиланд.
- Да, конечно, я знаю.
Чем это таким таинственным
вы тут занимаетесь?
Хаузр и я хотим вместе написать
пьесу к 40-летию ГДР.
Одну пьесу - вдвоем?
"Шпигель" хочет написать об этом
репортаж. Может быть.
- А кто играет главную роль?
- Мы как раз тебя хотели спросить.
Криста, кого бы ты хотела играть больше:
Ленина или его милую старую матушку?
У тебя есть выбор.
Ну, я вижу, меня здесь не очень
ждали. Пoйду вздремну немного.
По-моему, вы проявили
похвальную осторожность.
Чем меньше людей знает о проекте,
тем лучше. Со "Штази" не стоит шутить.
И поэтому я вам принес кое-что.
Я предпочел бы весь торт.
- У меня уже есть пишущая машинка.
- И ее шрифт давно известен в "Штази".
Если этот текст, напечатанный на вашей
машинке, пересечет границу -
вы на следующий день попадете
в Хохеншонхаузен.
А то, что это - небольшое удовольствие,
может подтвердить Пауль. Правда?
К сожалению, для этого мини-формата
у меня есть только красная лента.
Вы ничего не имеете против того,
чтоб написать статью красным?
Никаких проблем.
Вам есть куда спрятать машинку
после того, как вы пользовались ею?
- Да, я придумаю что-нибудь.
- Не относитесь к этому легкомысленно.
Я не хочу писать следующую статью: "Никто
не знает, куда исчез Георг Драйман?"
Никто, кроме нас троих, не знает
даже о существовании этой машинки.
Эта квартира на самом деле
безопасна?
Да.
Эта квартира - последнее место в ГДР,
где я безнаказанно могу сказать что хочу.
Хорошо. Давайте выпьем за это.
Вот бутылка как раз настоящая.
За то, чтоб вы показали всей Германии
истинное лицо ГДР.
Ваше здоровье! Она лучше, чем русская!
Ну, за удачу.
Мне нужно видеть тов. Грубица.
Капитан Вислер. Это срочно.
Ближайшее возможное время приема -
завтра в 14:30...
Если наш информатор раскрыт - мы разгоним
все это сборище и закроем всю церковь.
Все очень просто.
Он должен жаловаться
своему Папе.
Достаточно.
Хватит с меня этих глупостей.
Вислер, рад тебя видеть.
Сейчас покажу тебе кое-что.
"Условия содержания в заключении
политичеcки-идеологических диверсантов
согласно особенностям личности".
Наукообразно звучит, а?
Погляди.
Консультант диссертации - профессор
Антон Грубиц. Как тебе нравится?
Я им поставил 4. Пусть не думают,
что у меня легко защититься,
но это действительно
первоклассная работа.
Ты знаешь, к примеру, что есть всего
5 разных типов художников?
Например, твой Драйман. Это тип 4 -
истеричный антропоцентрист.
Не может быть один,