Свершилось все, о чем я так мечтал!
Я даже слов не знаю для ответа.
Не понимаю. Вас никто не звал.
Что это значит, Фабьо?
Как же это? Меня с известием секретарь
послал. Я б не затеял эдакое дело.
Здесь Теодоро виноват всецело.
Он слышал речь недавнюю мою,
что я вас ставлю выше Федерико
и первенство за вами признаю. И он решил,
хоть это очень дико, что я уже и руку отдаю.
Простите глупых.
Будь не столь велико и свято место, где
царите вы, то не снести бы Фабьо головы!
Целую ваши ноги, веря все же,
что страсть моя растопит этот хлад.
На что же это  я спрошу похоже?
- Я, ваша милость, тут не виноват.
- Где он? Пришлите Теодоро!
Коня и деньги получу не скоро.
Маркиз хотел меня убить.
Да что уж там, не это горько,
а жалко тысячи эскудо.
- Я дам тебе совет хороший.
- Какой совет?
Граф Федерико себя не помнит от тревоги,
что могут выйти за маркиза.
Явись с известием, что помолвка расстроена.
Тебе он мигом отсыплет тысячу червонцев.
- Помчусь как молния.
- Беги.
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Ведь я забыть тебя была готова.
Зачем же тень твоя приходит снова?
Жестокой болью душу мне казня.
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Любовь, чего ты хочешь от меня?
Ты в сердце как змея вползла украдкой.
Его надеждой обольщая сладкой.
Мечтанием несбыточным дразня.
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Меня вы звали?
Я довольна, что этот дурачок ушел.
Я целый час читал, синьора,
письмо составленное вами.
И заглянув в себя глубоко, нашел что лишь
благоговение виной тому, что я так робок.
Но я виновен в том, конечно, что как дурак
взирал безмолвно на знаки вашего внимания.
Да, я давно сознаться должен
что я люблю вас!
О, поверьте! Благоговейною любовью.
Что ж, я вам верю Теодоро.
Вам странно б было не любить свою хозяйку,
от которой вы столько видели добра.
Которая вас ценит больше,
чем всех других домашних слуг.
Я вас не понимаю вовсе!
Понять меня необходимо.
Чтоб вы не смели ни на йоту
переступать свои границы!
Смирите чувства, Теодоро. Со стороны столь
знатной дамы малейшей милости довольно
чтобы наполнить до гроба вашу жизнь
счастьем и почетом.   - Увы
приходится сказать,
что в рассуждениях ваших
больше бывает светлых промежутков,
чем в вашем разуме, синьора!
Простите, если я не вежлив.
К чему все эти разговоры?
Чуть я немножечко остыну -
вы загораетесь соломой.
А чуть я снова загораюсь,
вы льдом становитесь холодным.
Ну отдали бы мне Марселу.
Так нет, вы точно в поговорке
собака, что лежит на сене. То вы ревнуете,
вам больно чтоб я женился на Марселе.
А чуть ее для вас я брошу, вы снова
мучите меня и пробуждаете от грезы!
Иль дайте есть, иль ешьте сами!
Нет, Теодоро. Знайте твердо,
Марселы больше быть не может!
Бросайте взор куда угодно, но только
не сюда. Марсела к вам не вернется.
Не вернется?
Иль ваша милость пожелает остановить своей
любовью любовь Марселы и мою?
Или я должен вам в угоду пленяться тем,
что мне противно?
И подчинять свой вкус чужому?
Нет. Я Марселу обожаю.
- Она меня. И нет позора в такой любви.
- Мошенник!
Дрянь! Я бы должна убить такого!
Но что вы делаете? Что вы?
Я негодяю и пройдохе даю пощечины!
Синьора, что это такое?
Так, ничего. Дурные слуги встречаются
во всяком доме.
- Скажите мне. Быть может вам угодно
что-нибудь?   - Угодно.
Вам кое-что порассказать.
- Вы бы охотнее, быть может, другое время
предпочли?   - Зачем? Не надо ждать другого.
Вы не смущайтесь пустяками.
Похоже, я бы сказал, что эта ярость
таит совсем другое что-то.
Я норовлю всегда придти когда
разгар событий кончен.
- Я как трусливая шпажонка!
- Увы, Тристан.
Синьор, о боже, у вас платок в крови?
Любовь всегда вколачивает с кровью
науку ревности.
Наука, я вам скажу, не из веселых.
Дивиться нечему.
Графиня безумна от тоски любовной.
А так как утолить ее она считает
не достойным, она разбила мне лицо.
Разбила зеркало, в котором ее влюбленная
гордыня отражена во всем уродстве.
Когда Люсия иль Хуана со мной из ревности