немного изменилось, но...
- Она хочет уехать из Сараево.
- Ваш фильм поможет нам уехать?
Да, я надеюсь.
- Она хочет, чтобы вы пообещали.
- Я обещаю.
Это Хаггада. Книга Исхода.
Она была в Национальном музее, но
когда пришли нацисты она исчезла.
После войны её вернули в музей,
но сейчас она опять исчезла.
Красиво.
Да, но на настоящей видны следы от
рук, видно, что ей пользовались.
Люди говорят, что после этой войны
она опять вернётся.
Её продали, чтобы купить оружие.
Нет, это неправда. Когда музей
разбомбили, профессор Имамович
нашёл книгу в руинах. Сейчас она в
безопасном месте. Она вернётся.
Что вы делаете?
Топлю печку книгами.
Больше нечем.
Уж если жечь книги, то надо
получать хоть какое-то
удовольствие.
Особый случай - особая книга.
И потом, какое отношение я имею
к Исходу?
Национальная библиотека
Знаете, что я собираюсь сделать?
Когда-нибудь я дам в Сараево концерт.
Серьёзно? Думаете, стоит?
- Брошу вызов смерти от искусства.
- Да, но кто будет вас слушать?
Слушая меня, люди будут умирать
с радостью. Но пока рановато.
Сараево лишь четырнадцатое из
самых ужасных мест на Земле.
- Дождусь, когда оно станет первым.
- А какое на первом месте сейчас?
Лос-Анджелес, конечно.
- Отправьте их вместе с младенцами.
- А что с детьми? Отвести наверх?
- Да.
- Хорошо.
Сегодня мы приехали, чтобы снять
ещё репортаж о приюте Любицы Изевич.
Когда мы приехали, горело соседнее
здание, туда попала мина.
Приют тоже пострадал.
Разрушена одна комната.
- Где Роудраннер?
- Роудраннер здесь. Здесь.
- Где Роудраннер?
- Идём, идём.
Боснийское правительство возражает
против какой бы то ни было
эвакуации.
С его точки зрения, сербы хотят,
чтобы из города ушли жители.
Любая эвакуация сербам только на
руку. Эвакуация, цитирую:
Это - коллаборационизм.
Я считаю, что для решения проблемы
необходимо время.
Мы должны набраться терпения.
- Холодный.
- Вот, выпей мой.
- Я не хочу твой.
- Горячий.
- Не надо. Я хочу свою чашку.
- Кофе горячий?
- У вас ручка есть?
- Вот. Давайте вашу книжку.
Посмотри. Они питаются падалью.
Мы все питаемся падалью.
Работа у нас такая.
Ничего не поделаешь.
Отлично.
Это мой пропуск,
а мистер Хендерсон - в машине.
- Всё в порядке?
- Проезжайте.
- Спасибо.
- Спасибо, пока.
Сейчас поедем.
Как ни странно, несмотря на то, что
дети находятся в опасной точке
самого опасного города на Земле,
этот самолет улетает отсюда
совершенно пустой.
Вывезти детей совершенно
не сложно, но кто-то из бюрократов
говорит детям нет.
Успокойся, Майкл. Во вторник ты
уже будешь в Лондоне.
- Отдай. Эта шляпа приносит мне
удачу.
- До сих пор она творила чудеса.
Я уже 6 лет её ношу и не был ранен.
Давай меняться. Ты мне шляпу,
а я тебе мои счастливые бриджи.
Нет. Я не собираюсь снимать войну
с твоими бриджами...
На голове.
- Когда ты в них, в тебя не
стреляют?
- Нет, когда я их надеваю, мне
везёт.
Флинн! Ты опоздал. Где ты был?
Я уже решил, что ты уехал к морю.
- Я подвозил одну женщину.
- Привет, Хендерсон.
- Энни? Ну, достала?
- Да, достала.
- Что достала?
- Это было ужасно?
Да, ужасно.
- Где ты был?
- В Омарске и Трнополе.
Там было весело.
Ай-Ти-Эн получило разрешение на
посещение лагерей от Караджича,
лидера боснийских сербов.
Здесь находятся четыре с половиной
тысячи заключённых.
С этими людьми нам позволили
говорить.
Да, да, одну минуту. Майкл.
Извини, я не хотела это показывать.
Нет, нет, ты правильно сделала.
Ты умница. Молодец.
Спасибо.
Энни, потрясающий репортаж.
Поздравляю.
Спасибо.
- Хендерсон! У вас, у вас есть
бензин?
- Да.
Ты не мог бы подбросить меня на
другой конец города?
- Сейчас? Могу.
- Отлично. Ты гений.
- Чем могу помочь?
- Это вы Исмет Вивич?
Да.
С моим сыном?
Я его совсем не узнаю.
Где он сейчас?
Где?
Ты говоришь по-боснийски?
Когда я пытаюсь описать это
по-английски, ничего не получается.
Вот я и решил, что лучше
по-боснийски.
Получается?
Я только учусь. Знаю самые простые
вещи. Например, мне