Я довольно долго жил среди них и
понял, что они очень хорошие люди.
Вы ничего не сказали, герр Шуман.
- Что вы думаете об этом?
- Извините меня.
У доктора болезнь сердца.
Как по-вашему, может послать кого-
нибудь узнать, как его самочувствие?
Шуман.
Шуман.
Разве это не еврейское имя?
Моя жена - еврейка.
Я сказал этой американке, а
она, наверное, рассказала ему.
Выпейте вина.
Не расстраивайтесь, за этим
столиком компания намного лучше.
Особенно, когда Глокен не
курит эти вонючие сигары.
А я не расстраиваюсь,
может быть, потому,
что меня вообще к
нему не приглашали.
Эти благочестивые лицемеры!
Почему вы это терпите?
Я терплю это уже давно.
Да, уже две тысячи лет.
Я не собираюсь с этим мириться.
Немного терпения,
немного понимания.
Мир всё время становится лучше.
Как говаривала моя
тётка Ребекка...
Мне плевать, что говорила
ваша тётка Ребекка!
Думаете, что вы
лучшие немцы, чем я?
Да?
Да?!
Моя жена еврейка.
Она еврейка.
Позвольте рассказать вам о ней.
Она в жизни никому не
причинила зла. Никому.
Вы... вы добрые люди,
вы мизинца её не стоите!
Я видел некоторых из вас
сегодня утром в часовне.
Вы стояли на коленях и
молились, притворялись добрыми.
Добрые люди?
Вы даже существовать не
можете без предрассудков!
И хуже всего в вас то,
что вы даже не знаете,
не понимаете, чего вы хотите.
Иногда мне кажется, что
при всей снисходительности
существует предел терпению.
А что происходит?
Они отсадили герра Фрейтага,
потому что его жена еврейка.
Что?
И это моя вина.
Я рассказала этой
ужасной Брунгильде,
чтобы она перестала
трещать у меня над ухом.
Очень жаль. Такой милый человек.
Не знала, что так получится.
Эй, не будете же вы плакать?
Конечно нет. Я никогда не плачу.
А что они имеют против евреев?
Мы в Штатах ничего
против них не имеем.
Я даже не видел ни одного еврея,
пока мне не исполнилось 15.
Может быть, линчуя негров,
вы были слишком заняты?
Позвоните стюарду, он
что-нибудь принесёт.
Я звонил, звонил, звонил.
Эти таблетки мне дал
один человек в Танжере.
У него теория, что морская болезнь
связана с барабанными перепонками.
- Знаете, Ловенталь.
- Что?
- Вы не такой уж плохой.
- Спасибо.
Не принимайте на свой
счет, всё, что я говорю.
Конечно, нет.
Я говорю с точки зрения истории.
История выше нас, Ловенталь.
- Чувствуете себя лучше?
- Немного.
Хорошо.
Знаете, я не могу понять почему
вы возвращаетесь в Германию.
Я бы не хотел жить
там, где я не нужен.
Почему бы вам не
поехать к себе на родину?
Германия - моя родина.
Там родился мой
отец, и мой дед тоже.
И, кстати, сами вы откуда?
У вас странный акцент.
Ни один мой знакомый
немец не говорит так.
Последние 20 лет жизни
я провёл в Германии.
Австрия?
На самой границе.
Так я думал.
Ловенталь, вы знаете,
это исторический факт,
что евреи приносят нам несчастья.
Конечно.
Вы согласны?
Конечно, евреи и велосипедисты.
Велосипедисты?
Почему велосипедисты?
А почему евреи?
Эй, что происходит?
Человекза бортом!
Человек за бортом!
В нашу каюту, пожалуйста.
Помогите перевернуть его.
Вы можете это понять?
Человек прыгает с корабля в
открытое море ночью и гибнет,
спасая жизнь собаки?
Да, я могу это понять.
Кто он был?
Резчик по дереву.
Он вырезал фигурки
животных перочинным ножом.
Войдите, пожалуйста.
Герр доктор, что мы можем сделать?
Вы уже делаете всё возможное.
Как это могло случиться?
Да, как это случилось?
Его бросили за борт.
Но кто мог это сделать?
Посмотрите на него, он знает,
что кто-то пытался его утопить,
его сердце разбито.
Доктор, вы же не уйдёте?
Может дать ему горячего бульона?
Да, можете дать ему
бульона, это не повредит.
- И всё?
- Да всё.
Человек, который спас его, погиб.
Что он сказал?
Что какой-то человек погиб?
Я знаю, что ты чувствуешь.
Нет, не знаешь.
Ты такая же, как остальные.
Ты сказала, что капитан был
прав, когда отобрал у него нож.
Ты приняла сторону капитана.
Это ведь ты была, да?
Почему мы не можем быть
честны