только можно было отвести его в Париж
и положить под стекло в музее, мы бы сколотили целое состояние (юмор о взрыве).
Да.
Поторопимся, татары приближаются...я начинаю, гммм?
Почему вы?
Я первый нашел этот телеграфный пункт, разве не так?
Может быть, но вы вошли второй.
Так потому что я помогал госпоже Корпановой!
Я галантный мужчина, товарищ мой!
Если бы роли поменялись, я позволил бы вам телеграфировать первым!
Тогда на что вы сетуете?
Это как раз то, что я делаю.
Гммм?
Татары выдвигают батарею на позиции.
Отлично!
Отлично! пожалуйста, мой дорогой; учитывая, что моя депеша будет гораздо
насыщенней вашей, это мне даст дополнительное время ее составить.
- Газета "Лондон-Париж"... (говорит телеграфист)
Банды татар...  (говорит телеграфист)
Казацкий эскадрон пытается атаковать татар с тыла.
Ну, теперь вы все сказали, извольте уступить мне место.
А-а-а, вы верно знаете что-то, чего не знаю я.
И откуда же?
- Между нами говоря, вы не много знаете.
- Это я не много знаю? Что ж, сейчас увидим.
Продолжайте  (телеграфисту).
Кузнечик,
пропев
всё лето...
Стоп. (телеграфисту)
остался
без чегошеньки... (из басни Лафонтена "Кузнечик и муравей")
- Черт возьми! Уж не собираетесь ли вы телеграфировать
басни Лафонтена для вашей газеты?!
- Да, и в продолжение будет Виктор Гюго!
И так пока не закроется пункт; вы слышите, пока...
Слушать мою команду! Перебросить войска к Иртышу!
Продолжим.
Казачье войско...
Я протестую!
Но господин имеет право телеграфировать то, что хочет; это правило.
Татары.
При таком раскладе татары одолеют русских.
Но если русские дадут сражение, татары, очевидно, понесут крупные потери.
Вы ранены.
Блунт!
Блунт!
О, боже.
Блунт!
Блунт!
Эй, Блунт!
Без шуточек, старик Блунт!
(крики, гул)
Ну что? Продолжаем с вашей телеграммой?
Продолжаем?
Да, продолжаем.
"Из нашего специального отправления,
Гарри Блунт,
газета "Свобода".
(крики)
Я журналист!
Французский журналист!
Нейтральный, я нейт...
Марфа, вставай; становится холодно.
Ступай отдохни в избу, ступай.
Мне и здесь хорошо.
Оставь меня.
Пойдем, вставай, пойдем.
- Я хочу помочь тебе.
- Ну, если тебе угодно...
Миша!
Миша!
Миша!
Маленький мой.
Сын мой.
Ну-у, ну.
Тихо.
Но Миша, это я, твоя мама.
Вы теряете голову!
Довольно!
Оставьте меня в покое.
Миша!
- Оставьте меня в покое...
- Миша, Миша!
Вы перебрали выпивки, ступайте проспитесь где-нибудь!
Миш...
Миша!
Что с вами?
Что случилось?
Э-э-э, ей почудилось, будто она видела своего сына.
Наверно она ошиблась.
Она такая пожилая...
Впрочем, чего делать капитану императорских курьеров в таком местечке.
Бедная Марфа.
Все-таки странно, что мать не узнает своего собственного сына.
Ты уверен, что ее сын капитан императорских курьеров?
Да...Я его не знаю...но она так часто говорила мне о нем в нашей деревне.
Его зовут Михаил... капитан Михаил Строгов.
Михаил Строгов.
В ее возрасте нельзя ее оставлять в таком состоянии.
Надо позвать врача.
О-о-о, где я тебе найду врача в таком бардаке?
Я займусь этим, я знаю где его найти.
О-о.
Слышишь? Сигнал уходить...
Что со мной будет? Я же не могу оставаться здесь и ждать  этих
собак татар, которые нагрянут сюда с минуты на минуту!
Не беспокойся, я займусь ей.
У меня тоже была мама.
Можешь идти.
А-ах, спасибо, спасибо.
В дорогу!
В дорогу!
В дорогу!
В дорогу!
В дорогу!
Мама! (голос ребенка издалека)
- Мама, Мама!
- Ничего не бойтесь.
Отдохните.
Мама!
Мама!
Ма-а-ма!
Где ты научился так ездить на лошади?
В моей деревне,
в Киренском, под Иркутском.
Нет, ты лжешь.
Ты лжешь, татары не скачат так рысью.
Ты сидишь в седле как русский офицер.
И физиономия у тебя русского офицера.
Ошибаешься, я в самом деле из Киренского, и сейчас я это тебе докажу!
Где вас взяли?
В предместье Омска, в телеграфном пункте.
Журналисты дали слабину?
Да... они делали все, чтобы увести меня с собой,
но все было бесполезно.
А вы?
А меня не схватили:
я умудрился сам угодить к ним.
Вы знаете эту женшину?
Нет,