нибудь говорил.
Кто-то же должен был.
- Элисон!
- Помогите!
Успокойся! Всё будет хорошо.
Ничто не могло быть
более далеким от истины.
На самом деле ничего не будет хорошо.
Наоборот, всё будет очень плохо.
Плохо. Я имею в виду,
всё будет еще хуже, чем было.
Нет! Боже! Нет! Нет!
Нет! Боже! Нет! Нет!
Твою мать!
Как же это?
Это был не мой ребенок.
Это была не моя дочь.
Крошка Дон не была моей.
Кочерыжкиной? Свонниной?
Кайфоломовой? Я не знаю.
Может, Элисон знала, а может и нет.
Как бы мне хотелось сказать что-нибудь
сочувственное, что-нибудь человечное.
Скажи что-нибудь, Марк.
Да скажи хоть что-нибудь!
Надо ширнуться.
Сделай мне дозу, Рентон.
Мне нужно вмазаться.
Так она и поступила и я ее понимаю.
Чтобы унять боль.
Я сделал дозу, и она вмазалась.
Но только после меня.
Это и ежу понятно. По крайней мере,
теперь мы знали, кто отец.
В этот день умер не только ребенок.
Что-то в Кайфоломе ушло глубоко
внутрь и больше не возвращалось.
Казалось, у него не нашлось теории,
чтобы объяснить произошедшее.
У меня тоже. Единственное,
что мы могли сделать в ответ
забить на всё и продолжать.
Замешивать скорбь, насыпать ее в
ложку и растворять в капле гнева.
Потом впрыскивать ее в вонючую,
гнойную вену и продолжать по новой.
Не останавливаться: вставать, выходить,
грабить, воровать, обдуривать людей,
накачивая себя скорбью в ожидании дня,
когда кончится лафа.
Потому что неважно, сколько
ты накопил, или сколько ты украл,
тебе никогда не хватает.
Неважно, как часто ты выходишь,
чтобы кого-то ограбить и обдурить.
Каждый раз ты должен вставать
и продолжать по новой.
Беги!
Рано или поздно это
должно было случиться.
Потому что магазинная
кража - это всё равно кража,
то есть преступление,
и что бы вы об этом ни думали,
не существует преступления без жертвы.
Пристрастие к героину может объяснить
ваши действия, но не оправдать их.
Мистер Мёрфи, вы закоренелый вор,
лишенный угрызений совести.
Приговаривая вас к шести
месяцам лишения свободы,
я беспокоюсь лишь об одном:
что очень скоро мы встретимся снова.
Мистер Рентон, как я понимаю, вы
вступили в программу реабилитации,
пытаясь избавиться
от пристрастия к героину.
Отсрочка вашего приговора
зависит оттого,
будете ли вы продолжать
сотрудничество с этой программой.
Если вы еще раз
предстанете перед этим судом,
я, не раздумывая, отправлю вас за решетку.
Спасибо, Ваша Честь. С Божьей помощью
я справлюсь с этим ужасным недугом.
Что еще я мог ответить?
Вот Бегби было что сказать.
Ясно, что этот мудак хотел показательно
поиметь какого-нибудь мудака.
Надеюсь, сын, ты свой урок получил.
Сыночек мой.
Я уж думала, что потеряла тебя.
Ты доставляешь мне столько огорчений,
но я всё равно тебя люблю!
Кончай с этим делом, золотце.
Завязывай с наркотой.
Послушай Фрэнсиса,
Марк, он дело говорит.
Да уж, это точно. В тюряге
ты не протянул бы и пары дней.
Есть вещи получше, чем игла, Рента.
Выбери жизнь.
Я помню, когда ты был еще маленьким,
ты уже тогда поступал всем наперекор.
"Маленькой крошке хлеба дам немножко,
маленькой крошке дам я молока".
Мне очень жаль, миссис Мёрфи.
Это несправедливо,
что его посадили, а меня нет.
Это не наша вина!
Вашего сына посадили,
потому что он был полное чмо!
И если это не ваша вина,
то я не знаю чья!
Я только и делал,
что вытаскивал его из этого дерьма!
Возьму еще выпить.
Я хотел, чтобы вместо
Кочерыжки посадили меня.
Здесь я был окружен семьей
и так называемыми корешами
но никогда я не чувствовал
себя так одиноко.
Никогда в жизни.
У меня был испытательный срок,
и я участвовал в программе.
Наркотическая зависимость,
поддерживаемая государством.
Три жалких дозы метадона в день,
вместо героина.
Но этого никогда не хватает.
А в данный момент этого
не хватает катастрофически.
Утром я принял все три,
и мне предстоит ждать еще
18 часов до следующего укола,
дрожа от холодного пота на спине.
Мне нужно к Матери-Настоятельнице.
Одна доза. Одна грёбаная доза,
чтобы