успела заметить.
Правда?
Но запомните, что однажды
в мира звонко прозвучит имя Маллиган.
Пикассо будут знать,
как предшественника Маллигана.
Это дерево прославится,
потому что его рисовал Маллиган.
И когда наступит этот золотой век искусства?
Ну, это трудно сказать.
Это очень трудно сказать.
Общество созревает ужасающе медленно.
Какое-то время на это, конечно, потребуется.
Возможно, долгое время.
- Как себя чувствуете?
- А что?
Совсем недавно у вас был такой вид,
словно за вами гналась полиция.
У меня? Не может быть.
Так почему?
Это не важно.
Не надо придумывать, что мне сказать.
Я не обязан знать. Это твое дело.
Конфета! Хочешь?
Я не смогу съесть ее всю одна.
Вот еще! Попытайся.
Еще вся ночь впереди.
Трудности надо преодолевать
с наслаждением.
Расскажи мне еще что-нибудь.
Ладно.
В Америке субботняя ночь особенная.
Ни работы, ни уроков,
по возвращении домой, ни денег.
А воскресенье?
Воскресенье в Америке хорошее?
По воскресеньям в Америке все чихают.
- И ты тоже?
- Ну, иногда.
А что о тебе? Я ведь, наверное,
уже надоел тебе рассказами обо мне?
Мне нравится тебя слушать.
Я не люблю рассказывать о себе.
- Придется от этой привычки отказаться.
- Почему?
При виде такой обложки, как у тебя,
людям всегда хочется узнать,
а что же в книге.
Что это значит?
Как минимум, что ты
очень красивая девочка.
- Я?
- Разумеется, ты.
Откуда ты знаешь?
Слышал по радио.
Смеешься надо мной?
Разве тебе этого еще никто не говорил?
Я не так часто встречаюсь с людьми.
Даже друзей у меня мало.
Милая, поверь, я тебе не враг.
Я не знаю, что за тайну ты скрываешь,
и нужна ли волшебная вода,
чтобы тебя расколдовать,
но одно я могу сказать точно.
Если б я встретил тебя раньше,
ты бы уже знала, что ты прекрасна.
Я не смеюсь над тобой.
Ни тени сомнений:
любви нашей - длиться!
Не год и,
конечно, не день.
Радио, телефоны,
любимые фильмы,
все наши забавы,-
всё канет в веках.
Но, дорогая моя,
наша любовь будет длиться.
И вместе придется
шагать нам всю жизнь.
Скалистые горы могут раскрошиться,
Гибралтар может утонуть,
Они так ненадежны...
Но наша любовь
будет длиться всегда.
- Сколько времени?
- Одиннадцать часов.
- Одиннадцать! Я должна идти.
- Куда?
- Когда я тебя опять увижу?
- Не знаю.
Лиза, мы должны снова встретиться.
Да, мы должны, правда.
Завтра вечером.
- Нет, я не могу. Как насчет ленча?
- Нет, я не могу.
В пятницу утром я буду в Школе Искусств.
- К полудню я закончу. Встретимся там?
- В пятницу. Хорошо.
Такая песенка:
Это Париж,
это Монмартр,
это Робинзон.
Это день, когда я летаю,
как птичка,
потому что любовь в моем сердце!
Джонни! Как дела?
Извините, господа, но это американец!
С ума можно сойти -
всегда сидеть в печали,
когда можно научиться
Шагам Радости!
Вы обретете счастье,
протанцевав
шесть-семь па.
Начните сегодня!
Вам понравится!
Это кратчайший путь в Рай.
Когда освоите танец,
вы поймете, что всегда его знали.
Я сам строю лестницу в Рай,
осваивая каждый день новое па.
Я могу поделиться с вами этим.
А пока - в сторонку. Я танцую!
Я берусь за блюз!
Выше нет ничего!
Туфли!
Вознесите меня на вершину!
Я сам строю лестницу в Рай,
осваивая каждый день новое па.
Я восхищен.
Изумительная идея.
Мне очень жаль..
Лиза, у меня замечательные новости.
Так вот та юная леди,
от решения которой все зависит.
Совершенно верно.
Это Джонни МакДауд,
мой любимый американский импресарио.
- Добрый вечер.
- Добрый вечер.
Я уговариваю Анри
отправиться в Америку
и дать этим янки шороху.
Он говорит, что сначала
должен переговорить с вами.
Вы должны убедить его, мисс Лиза.
- Я позвоню тебе на днях.
- Замечательно.
Должен сказать, что Лиза
соответствует твоим восторженным описаниям.