О, не может быть, чтобы
ты все еще говорил о нем.
- Мы же говорили тебе, он сошел с ума.
- Что значит "сошел с ума"?
Не обращай на него внимания, Бернардо.
Он напился, как всегда.
- Франческо же не сумасшедший,
правда, Паоло? - Нет.
Он не сошел с ума.
Он... он изменился.
Он сумасшедший.
Безумец, несущий чертов бред.
Только безумец может
поверить, что сам Господь
спустился с небес,
чтобы говорить с ним.
- Я неправ? - Слушай, бывало, что Бог
говорил с множеством людей.
Как интересно.
И, я полагаю, ты думаешь,
что Бог лично решил,
что Сан Дамиано должна быть
первой церковью в его
программе реконструкции.
Сан Дамиано? Рекон...
Это там он живет?
Ну... д-да, я.. я так думаю.
С ним все в порядке?
Конечно... Конечно же,
кто-нибудь из вас ходил
повидаться с ним, поговорить с ним.
Вы же наверняка что-нибудь сделали.
Послушайте, он...
Он наш старейший
и самый близкий друг.
Черт возьми, ему, может,
нужна наша помощь!
Бернардо, слушай меня,
не Джокондо - он пьян.
Франческо не сумасшедший.
Может, он совершенно здоров.
Но ты - герой крестовых походов.
Ты не можешь позволить, чтобы
твое имя связывали с его именем.
- Что?!
- Никто из нас не может.
Франческо был для нас всех
отличным другом, но...
просто у нас не осталось
больше ничего общего.Франческо!
- С тобой все в порядке?
- У меня все отлично, Бернардо.
А у тебя?
Выслушай меня хотя бы недолго.
Я хочу помочь тебе.
Слова.
Слова, Бернардо.
Было время, когда я верил в слова.
Все эти месяцы в тюрьме
мы так много говорили о тебе.
Мы были уверены, что ты мертв.
Когда нас освободили, я решил
отправиться в крестовый поход.
И в Иерусалиме я услышал, что ты жив.
Но я был удивлен тем, что говорили,
что ты отказался от жизни,
которую когда-то так любил.
Что ты ищешь новую цель, новый смысл.
Ты был прав, конечно.
Я тоже пробовал это делать.
Только мне это не удалось.
Но было бы слишком просто
винить крестовые походы
за эту... потерю,
эту... пустоту, неудовлетворенность,
которую я ощущаю.
Ужасы войны, разрушение
наших идеалов
составляют часть ее, я знаю.
Но есть что-то еще.
Я чувствую, что меня душат
мое прошлое, мое воспитание.
Ничто из этого для меня
уже ничего не значит.
И ты, Франческо, ты лучше
кого бы то ни было знаешь,
что я не могу жить без идеала,
без чего-либо, во что нужно верить.
Возможно, я неправ. Возможно, нужно быть
более циничным и забыть про идеалы.
Я не знаю.
Вот почему я подумал, что мне нужно
прийти и поговорить с тобой.
Что такое?
Из этого получился бы подходящий
краеугольный камень...
надежный...
и верный.
Где ты их берешь?
Здесь рядом есть каменоломня?
Да, недалеко.
- Если хочешь, я тебя могу отвести туда.
- Спасибо, Бернардо.
О, придите, и пусть из вас,
как из живых камней,
будет возведен духовный замок.
Перестань смеяться!
Не будь таким дураком!
Говорю тебе, Бернардо - чертов гений!
Он знал, что все, что вы от него
хотели, - это выставить его
по какому-нибудь торжественному
случаю, как в цирке.
Слушай, если это все, что ты можешь сказать,
можешь спокойно отправляться домой.
Мы должны привести Бернардо назад.
- Давай-давай.
- Пошли!
Бернардо, послушай...
Паоло хочет поговорить с тобой.
Они хотят, чтобы ты преподнес
ключи от города
самому императору Отто.
Это очень большая честь.
Ты единственный, кто может
помирить правителя и епископа.
Бернардо, ты меня слушаешь?
Бернардо, прошу тебя,
ты должен вернуться!
- Это ради самого императора.
- Нет.
Нет, мне нечего сказать императору,
который убивает невинных,
крадет у бедных.
Нет, Бернардо, императору
можно много чего сказать.
Вот, видишь? Даже Франческо
согласен со мной.
Что я должен сказать
императору, Франческо?
Ну... что же ты мог бы сказать?
Ну, ты мог бы сказать ему, чтобы
он бросил свой скипетр в грязь
или швырнул свои
драгоценности в реку.
Тогда он смог бы увидеть
сияние новых красок
среди блестящих камней.
И ты мог бы сказать:
"Отто Брунсвикский,
пусть птицы совьют
гнезда в