замыслы.
Ты всегда понимал лучше других.
Мой сын в крестовом походе!
Ты ходил, правда?
Это правда, что ты разговаривал
с Саладином? И что он
захотел говорить только с тобой?
Слава о тебе и до нас дошла.
Ты победил.
Ты ведь...
граф, верно?
Я знал.
Я знал.
Да, да,
я знал!
Его ещё знобит.
- Ты куда?
- Поискать, чем укрыться.
- Где?
- Сам не знаю.
- У него малярия?
- Да.
- И с желудком плохо. И с глазами.
- Нужен врач.
Нет, он отказывается.
В Евангелии говорится про человека
сильного и кроткого,
бодрого духом и чуткого,
который знает, когда плакать,
а когда смеяться.
Человека, который может отчаиваться.
Человека, принимающего крест всем
своим сердцем,
про такого же человека, как ты.
Человека, который никогда
не отрекался.
Мы одни, Франциск.
Можно не укрываться плащом.
Одни?
Франциск!
Франциск!
Франциск!
Давай поучимся у камней!
Чему поучимся?
Безмолвию.
Пиши: "Кто не работает,
не должен есть".
Леоне!
Помедленней, пожалуйста.
Сегодня ты спустился в долину
и просил подаяние
для двух бездельников.
Леоне, пиши.
Бедность - это залог свободы.
Послушай, у меня всего две руки.
Я потом запишу.
Будьте доброжелательны ко всем.
Запиши и это.
И будьте
друг для друга родной матерью.
Подожди.
- Ты дрожишь, как лист.
- Нет.
Да.
И если я родная мать, мой долг
настоять.
Стойте! Оставьте его в покое!
Мы пишем устав.
Прекрасно. Мы здесь как раз
для этого.
Франциск.
В здравии ли ты?
Что тебе нужно?
Они боятся, что ты пишешь устав
излишне суровым,
слишком бесчеловечным.
Мне поручили донести до тебя,
что если это так,
то ты пишешь его для себя одного,
но не для них.
Мне поручили донести до тебя,
что если это так,
то ты пишешь его для себя одного,
но не для них.
Для них? Для тебя?
Господи Боже!
Я же говорил Тебе, что мои братья
не последуют за Тобою.
Господь говорит, что Его правила
известны.
Он говорит, что нужно следовать
им дословно.
Дословно!
И те из вас, для кого следовать им
невмоготу, пусть уходят.
Никто вас не держит, никто.
Вы поняли?
Вы поняли?
Не будем его злить.
Попробуем его уговорить!
Ему здесь тяжело.
Франциск болен?
Желудок.
Глаза.
Здесь холодно. Он не вынесет.
Лучше уходите отсюда. Спускайтесь
в долину. Я подыщу дом.
Там ему станет хуже.
Мы ведь оба простецы?
Да.
- Они хотят, чтобы мы написали устав.
- Говори, а я запишу.
Мы знаем Евангелие, и почитаем его.
Что мы должны написать?
Написать то, что знаем,
и что почитаем.
Иисус говорит:
"Следуй за Мною".
И человек призванный что делает?
Он оставляет всё и следует за Ним.
Можно, я это напишу?
Пишу?
Этот устав - самоубийство.
Всё то же самое.
Упрямый, как осёл!
Так мы пойдём по миру, как бродяги,
ни кола, ни двора,
без покровительства.
Кардинал ждёт рукопись, чтобы
показать её Папе.
Мы не можем показать ему это.
Нужно начать всё сначала.
- Он должен всё переписать!
- Ничего другого он не напишет.
Думаю, ему сейчас не до исправлений.
Он не сможет, он болен.
Так найдём для этого
подходящих братьев.
А с этим что? Как поступить?
- А что с этим? Устав будет утерян!
- Нет!
Что ты делаешь?
Нет!
Пойдем, овечка Божья.
Мы должны загореться с новой силой.
Что ты задумал? Куда мы идём?
У тебя хорошая память?
А что?
Мы перепишем устав.
Нет.
Но на этот раз мы сами
отнесем его Папе.
Пока он в Перудже.
- Когда он умер?
- Вчера. Все уехали в Рим на конклав.
Поднимайте. Выше!
Подойдем.
Что ты ему сказал?
Открыть глаза.
Он же мёртв.
Открыть
в ином мире.
Леоне, устав!
Мы пришли, чтобы отдать ему устав.
Он же мёртв.
Думаешь, он разучился читать,
раз он мёртв?
Иди!
Господи!
Боже!
Ответь!
Господи Боже!
Господи!
Господи!
Ответь мне/
Ответь, Господи!
Я, Леоне, овечка Божья,
должен был преградить дорогу
в братство многим братьям,
а особенно тем, словоохотливым.
Просто напиши,
что все эти препирательства и хула
унижали его, угнетали
и сбивали с толку.
Непременно напиши,
что мы видели его отчаявшимся.
В те дни ему казалось,
что он ошибся