делать. Я часто размышляю над той речью, не Геббельса, а Гиммлера, произнесенной в 1942 году, как раз тогда, когда решение об уничтожении в Европе всех евреев уже было принято. Гиммлер обращается к войскам СС. Эта речь используется в фильме Зиберберга о Гитлере. Гиммлер обращается к СС и к армии, которая тоже во все это вовлечена, и говорит: "Мы собираемся призвать вас сделать нечто сверхчеловеческое, но вы обязаны это сделать, мы требуем этого от вас, и, в любом случае, мы дадим вам средства для этого". Произнося это, Гиммлер сталкивается с тем, что практически невозможно: как можно потребовать от людей истребить тысячи тысяч, или даже миллионы людей - вручную? Только с помощью техники. Открытие такого решения выводит на этот уровень и решение других проблем, решения проблем голода и выживания, а не только смерти и истребления. Здесь можно сказать, что этот способ массового уничтожения, очевидно, с технической точки зрения преступает черту, которую Советский Союз так и не преступил, очевиднее, чем во время Ленина или Сталина, время лагерей в СССР, первой масштабной депортации и репрессий, проводимых НКВД или Красной Армией, или "чисток" деревень во время раскулачивания. Всего не перечислить. Старый и совершенно бесполезный спор о том, какой режим уничтожил больше людей. Это абсурдно. Есть принципиальная разница: Сталину всё ещё были необходимы люди; Гитлер, в конечном счете, мог и вовсе обойтись без них, кроме, разве что, организации конвоев, поездов, связи, логистики, конструирования газовых камер и бойни для уничтожения тел. Другими словами, это действительно индустриальная организация. Ничего похожего на выселение чеченцев в Сибирь. И тут вы осознаете, вы узнаете, что это явление, то есть уничтожение, возможно, воспринимается как безобидное, подобно механизации сельского хозяйства, в той мере, в которой повсеместно укореняется технология и приводит все к одному уровню, и, по сути, такой аргумент является весьма устойчивым. Действительно, то, что говорит Хайдеггер, можно понять именно в этом смысле. Но, тем не менее, распознав это, немец в это время, в 1947-1950 годах, говорит: "Это то же самое, что и блокада Берлина", связывая, таким образом, три события (как минимум три), которые, на мой взгляд, совершенно несвязуемы. В этом случае, я считаю, скандал вновь становится очевидным. Таким образом, я вновь возвращаюсь к моему первому прочтению высказывания. А именно: как Хайдеггер может сочетать такие вещи? Дорога через Линц к мемориалу концентрационного лагеря в Маутхаузене. До истока: 730 км. "Гитлер был зачарован перспективой столетиями складывавшегося ансамбля набережных Будапешта, как она открывается с дунайских мостов. Он хотел превратить Линц в немецкий Будапешт. Вена, как он отмечал в этой связи, вообще неверно спланирована - она обращена к Дунаю спиной." Альберт Шпеер, "Третий рейх изнутри". Каждый обязательно почувствует себя бессильным и неуклюжим, если попытается пойти по пути хайдеггеровской деконструкции, насколько это возможно (а именно так я и сделал), а также если сам попытается расширить границы деконструкции. Нельзя побороть собственную недоверчивость, поэтому можно попытаться продолжить деконструкцию и направить её против самого же Хайдеггера. Но трудно быть не подозрительным по отношению к пути, предложенном Хайдеггером, не только по отношению к языку, но и по отношению к реальности даже несмотря на то, что я понимаю, почему он в этом вопросе столь критичен и "деконструктивен". Тяжело, когда различение несет этический характер: нельзя свести проблему истребления евреев к проблеме индустриализации сельского хозяйства. Даже если это индустриальное явление. ОК, техника. Но я всё ещё не знаю, что я подразумеваю под словом "этика". Не совсем знаю. Поскольку, согласованная с технологией, этика становится до бесконечности ------------------------------ Читайте также: - текст Водитель для Веры - текст Убей его! - текст Шёпоты и крики - текст Неуловимые мстители - текст Поворот винта |