ясно,
что нам делать с театрами.
Что это значит?
Фривольность отвлекает.
Как раз то что нужно
юным солдатам. Разве нет?
Есть и иные соображения.
Разведка уверяет нас, что люфтваффе
будет бомбить Лондон.
Моя разведка говорит тоже самое.
Но, значит, людям опасно
собираться группами, или нет?
О, Томми! Не будь глупцом!
Собираться под землёй?
Вспомни, мой театр ниже
уровня земли, никакой опасности.
Так что давай забудем
об этих глупых идеях.
О, Томми.
Этой ночью в Уэст-Энде
снова пылали пожары.
Лондонцы уже десятую ночь подряд
просыпаются от бомбардировок
немецких военных.
Перед нами стоит
серьёзная задача.
Именно мы, "Ревю-де-виль",
должны укрепить Лондон так,
как не сделают этого
ни мешки с песком, ни зенитки.
Они могут бомбить наш город,
рушить наши дома,
убивать друзей и соседей, но всё
равно наше шоу продолжится.
Мы не перестанем выступать,
и мы не закроемся.
Он возомнил, что он
Уинстон Черчилль.
Члены из нашей семьи
уходят на фронт.
Слава богу, у нашего
Берти шумы в сердце.
Возможно, некоторым из вас
надо переехать в театр.
Тут есть место, а раз мы
под землёй, тут тихо.
Конечно, война наложит
на нас обязанности,
помимо работы в театре.
Но мы все выстоим,
и мы исполним свой долг.
Это прекрасная речь,
мистер Ван Дамм.
Уверена, мы все готовы
пойти на жертвы.
Вчера я хотела купить
себе шляпку. Но не стала.
Я вложила деньги
в государственные сертификаты.
Мы выстоим.
Кен сказал, что вы здесь.
Я не поверил.
Отчего же нет?
Тут страшно опасно,
вот что, спускайтесь.
О боже, о боже.
Самолёты улетели.
Смотрите, их ещё видно
над Ист-Эндом.
Вы слишком осторожны,
мистер Ван Дамм.
Нельзя быть таким
в нынешние времена.
Каждый должен быть осторожен.
Вы воспринимаете войну
несерьёзно, миссис Хендерсон.
Скажите, каким вы были в юности?
Были франтом, по-моему.
И полны надежд.
Я часто думаю
о молодых в эти дни.
Видите, мистер Ван Дамм,
я принимаю войну гораздо серьёзнее,
чем вы смеете себе представить.
"Уиндмилл.
Служебный вход"
Нет, вам нужно закрыть
её гораздо быстрее.
Вы должны быть быстрее.
Они весят тонну, Берти.
Так, у вас есть пять минут.
О, милая, как щедро!
Боже мой.
Джин.
Укрепляет нервы перед налётами.
Похоже, они перестали бомбить
во время спектаклей.
Потому что мистер Ван Дамм
послал Гитлеру нашу программу.
Профессиональная
вежливость фюреров.
Вы все так энергичны и отважны.
Мы - последний театр,
оставшийся в Уэст-энде.
Вы гуляете с солдатами
после шоу, чудно.
Но я - нет. Я вообще не выхожу.
Милая, почему нет?
Прежде чем я стала
зарабатывать раздеванием,
я всё время влюблялась.
И безнадежно.
Никогда.
Отныне я стала примерной.
Голая старая дева.
Мне так лучше.
Кто мог подумать,
что стоять на сцене без одежды
будет самым безопасным делом?
Вы могли бы подойти, сэр?
Миссис Хендерсон хочет
поговорить с вами.
В машине, сэр.
- Кому эти цветы?
-Девушке в центре.
- Громче, детка.
-Девушке в центре.
О, да.
- Сколько тебе лет?
-Двадцать один.
-Двадцать один?
- Я молод для неё, наверное.
Приходи завтра вечером,
детка.
Я всегда боялась, что однажды
буду работать в магазине цветов.
Так и вышло.
А кто такой Пол?
Понятия не имею.
Вы одеты, девочки?
О, да. Я привела гостя.
Это Пол.
О, ясно. Э, девочки, может, вы...
- Я очень хочу...
- Громче, детка.
А, вы не могли бы
оставить нас на минутку?
Спасибо.
Вы прислали все цветы!
Не говори глупостей, детка!
Я узнала имя вашего флориста.
У него нет таких денег!
Вообще-то он из весьма
богатой семьи.
Миссис Хендерсон.
Что ж, правда так прозаична.
Он молод, вот и всё.
И вполне хорошо сложён,
не так ли? Лицо...
Он молод. А через пять дней
он идёт на фронт.
Он может не вернуться.
Ему будет так одиноко там,
в траншеях.
Да, я знаю это слово.
О прошлой войне есть много книг,
миссис Хендерсон,
и я читала многие из них.
Наверное, он увидел
меня на сцене и влюбился.
Миссис Хендерсон, однажды ночью
мой велосипед съехал с дороги,
а дальше я попала в