обременительно.
Старую клячу таскать по
лестницам музея.
Она открылась вчера. Вы успеете.
Вот. Он знал. Он знал и молчал.
Потому что не хочется обременять
себя этими хлопотами.
Я молчал, потому что у меня есть
проблемы важнее ваших французов.
И мне есть, куда ходить, есть
чьи пороги коленями отирать,
есть другие лестницы, кроме
музейных, с которых меня спускают.
Приятного аппетита.
Спасибо.
Не помню, рассказывала ли
я вам, Матвей,
внук мой приехал из Италии
впервые за 10 лет. В прошлом году.
Когда умерла его мать,
моя дочь Саша,
надо было продать дачу
и получить наследство.
Это обстоятельство необычайно
влекло его на родину.
Вообще-то, мой внук -
порядочный жулик.
А чем он занимается?
Чем он занимается?
Боюсь, он сам не сможет
ответить на этот вопрос.
Сейчас пожуём.
Я вот жую твоего Фолкнера.
Он не съедобен.
Первые 10 страниц ещё
читаешь с любопытством,
а потом понимаешь,
что автора интересует только
собственное пищеварение.
Вы просто ни черта не смыслите
в американской литературе.
Конечно, после Чехова мне
как-то неохота копаться
во внутренностях твоего
этого американца.
Откуда всё это?
Матвей раскошелился?
Пенсию принесли.
За месяц я успеваю забыть
о её существовании,
а потом бываю приятно поражена.
А тут Роза забежала случайно.
Роза забежала не случайно. Роза
помнит, когда вам приносят пенсию.
Да, она нас обкрадывает, и,
чёрт возьми, правильно делает.
Надо быть или святой, или
идиоткой, чтобы не почуять,
как легко вас обворовать.
Вот она и прибежала поживиться.
Признайтесь. Вы сунули ей трояк?
А как же? Она же сбегала в магазин.
Я же должна была её
как-то вознаградить.
Так. Подсчитать сколько поимела
с нас эта мерзавка? Подсчитать?
Контора пишет, как говорил
Илюша Ильф.
Кстати, я тебе рассказывала, что он
частенько сиживал вон в том кресле?
Про Ильфа мы слыхали.
Так, хорошо, сейчас я подсчитаю,
сколько она принесла из магазина.
Давай.
Сыр. Здесь полкило? Ладно,
рубь с полтиной. Колбаса.
Ты - жмот, Петька.
Масло, сметана, молоко, итого
четыре восемьдесят. Пять рублей.
- Ладно, пять рублей, что ещё?
- Ты - мелкая личность.
А конфеты роскошные. Рублей
10 за кило, не меньше.
Куда? Не портите себе аппетит.
Эти конфеты, я сейчас скажу,
так, эти конфеты стоят
четыре пятьдесят.
Не больше. Итого получается
продуктов рублей на 12. От силы.
Да, на 12. Скажите мне, а сколько
потратила на это мадам Роза?
Ну, я не знаю, милый, по-моему,
ты путаешь. Я дала ей четвертной,
она мне принесла трояк сдачи,
и я, конечно, этот трояк не взяла.
Не люблю крохоборства.
Слушайте, я просто упиваюсь
вашим житейским идиотизмом.
Боже мой, какой кошмар. Почему
в нашей жизни ко всем проблемам
нужна ещё эта бесстыжая Роза?
Почему? Вы можете объяснить?
Молчите, я прошу вас, я знаю
всё, что вы мне скажете.
Потому что вы в жизни никогда
ни к чему не приспосабливались,
для того, чтобы заниматься
творчеством, нужна домработница.
Я всё прекрасно знаю. Так знайте,
что сегодня эта...
...у меня даже слов нет.
- Ты выматерись.
- Эта тварь нагрела нас рублей на 15.
Как ловко она всё подсчитала.
И ты тоже, мальчик, мастак
подсчитывать копейки.
Я тебе даже завидую.
А я никогда не была
в ладу с арифметикой.
Вы знаете, это заметно.
Какой ты, какой ты, мальчик,
недобрый.
Как тебе показалась Матвеева
жена? По-моему, недурна.
И не глупа.
Что-то переводит там то ли с
испанского, то ли с португальского.
Может, и с того, и с другого.
Далась вам эта Матвеева жена.
Любопытно почитать,
что она там царапает.
Какая вам разница?
Тебе, я вижу, приглянулась эта
цыганочка. Что ты намерен делать?
Допить чай, если вы мне, конечно,
дадите.
Она явно в твоём вкусе.
Вчера забавно было наблюдать,
как ты её охмурял.
Кто охмурял?
Что вы несёте?
А почему бы тебе было
не приударить за ней?
Смените вашу идиотскую пластинку?
Боюсь только, она вообразила, что
играет в жизни Матвея важную роль.
- Ну, разумеется, она её играет.
- Вздор!
Для Матвея в жизни важно
только