повторить,
еще шесть сотен.
- Ты шутишь.
- Нет, не шучу.
Черт возьми, шестьсот долларов!
Боже, какой придурок.
Потрясающе, я получу шестьсот долларов.
Стоп! Стоп! Стоп! Стоп! Остановитесь.
Кто-нибудь оторвет задницу и выяснит...
Заткнись, Уайти. Черт с ним.
Мне все равно не нравится.
Сцена длилась минуту и три секунды.
Мне не нужны волосы.
Слушай, дай ты ему книгу.
Боже мой, Илай, время - деньги. Время.
Что случилось, Илай?
Случилось? Сцена не годится.
Вот, что случилось.
Ее сыграли замечательно.
Просто, бесподобно.
- Дерьмо.
- Дерьмо?
А кто звонил мне среди ночи и вопил,
что ничего подобного он в жизни не видел?
Кто это был, моя бабушка, Илай?
Все равно, дерьмо.
Не стоит так преувеличивать.
Проблема в том, Илай,
что когда ты рвался
сделать антивоенное заявление,
тебе не позволили.
А теперь - пожалуйста.
Только, войны нет.
И остался ты, мой друг,
с большим длинным носом.
Вьетнам давно в прошлом,
ты здорово опоздал.
Фильм, который мы снимаем,
не о войне, Сэм.
Да?
- Он о борьбе с ветряными мельницами.
- Расскажи ему, Илай.
Как это не ужасно, война не болезнь,
а один из симптомов.
Комнаты забиты, городу заплатили,
и я нанял вторую команду.
Илай, в чем же болезнь?
Это самое интересное. Найди ее сам.
Напиши новую сцену, мой нос уменьшится,
и у нас будет подходящий сценарий,
возможно.
Спроси его. Вдруг он знает.
Правда. Счастливчик?
- Скажи, тебе понравился Вьетнам?
- А вам нравится чума?
- Тебя призвали?
- Нет.
Вот видишь, Сэм, еще один ненавидит войну,
но идет служить.
Ты воевал там два года.
В сущности, ты два года убивал людей.
Не так уж много я убил.
Ты скромный, Счастливчик,
на мы все любим насилие.
Как это ты сказал на пляже?
- О чем?
- О поездке домой на День благодарения.
Я сказал... Будь шустрей того,
кто хочет тебя прикончить.
Вот именно. Сэм.
Возможно, наш фильм об этом.
О жутком страхе, о беспечности,
о поиске врагов.
- Вы закончили?
- Нет, не закончил.
Все хотят у меня что-нибудь отнять.
Ты хочешь забрать сцену,
она - тарелку.
- Я напишу новую сцену.
- Спасибо.
Хоть это и ничего не изменит. На студии
их все равно вырежут, как обычно.
И все, что у тебя останется -
куча классных батальных сцен,
от которых они в прошлый раз
были без ума.
А что они сказали обо мне?
Неважно, я знаю.
Да, угадай. Да, <<чепуха>>.
- Мои сцены они не вырежут.
- Ты особенный?
Они знают, что если тронут
мой фильм, я их убью.
Вы серьезно?
Вы не станете их убивать.
Стану. Я их убью.
А потом съем.
Какая мерзость.
Ничего не поделаешь.
Его называют Илай Грозный.
Сэм. Этот фильм - мое дитя.
Что бы ты сказал, если студия решила,
что твоя дочь Дженифер
лучше выглядит
с отрубленными пальцами?
Будучи не уверенным в себе писателем,
я бы позвонил агенту и спросил его мнения.
- С вашего разрешения.
- Не уходите, Берт, я хотел...
Джейк! Какой нежданный,
но приятный сюрприз.
Я не с вами говорю.
Как я понял,
вы достали пленку из <<Дюзенберга>>?
Она в лаборатории, Джейк.
Я поговорю с этим господином.
Я хочу видеть пленку.
Скажи шефу полиции,
с удовольствием отдадим, когда получим.
- Но спроси, зачем.
- Зачем?
Можете передать мистеру Гроссу, эта просьба
исходит из таких высоких инстанций,
что его дело не задавать вопросы,
а выполнять.
Они разыскивают человека, который
мог быть на мосту, когда машина сорвалась.
Берт, вы никого не видели?
У вас всегда были светлые волосы?
Да, красим их каждый день,
чтобы я был похож на Рэймонда.
Скажите шефу полиции,
Берт был так занят собой,
что не заметил бы и Христа,
идущего по воде.
Он бы не заметил.
Кто-нибудь видел этого человека?
Берт, ты ее держишь вверх ногами.
Глаза бывают наверху, помнишь?
Два телефониста говорят,
что этот Кэмерон направился сюда.
Очень симпатичный малый.
Я знаю много злых, усталых людей,
которые так не думают.
Неужели? Спроси шефа полиции,
что натворил этот парень.
Его уже разыскивают...
Как только пленку проявят,
позвоните мне.
Хорошо.
Как Джилл вчера ночью,