на войне?
Нет.
Мы, чехи, не воюем.
Мюнхенское соглашение,
по которому территория
с преобладанием немецкого населения
должна отойти
к германскому рейху,
привело к немедленному захвату
чешских пограничных областей
немецкими войсками.
Правительство, учитывая непростую
международную ситуацию,
и находясь под давлением
мюнхенского диктата,
приняло единственно
возможное решение:
склонить на время
гордую голову Чехословакии
перед невиданным натиском.
Гражданам чешской национальности
была дана возможность
переселиться во
внутренние области страны,
где они обретут новый дом.
Мы должны проявить
солидарность с ними
и сделать так,
чтобы они нашли его,
и продолжали
трудиться в новых условиях.
На захваченной территории
жители немецкой национальности
восторженно встречают вождя
германского рейха
канцлера Адольфа Гитлера.
Извините.
В своей речи рейхсканцлер
заверил мировые державы,
что не будет предъявлять новых
территориальных претензий.
Художник Макс Швабинский
создает эскиз новой почтовой марки,
выпустить которую необходимо
из-за изменения границ.
С этим эскизом кропотливо работает
гравёр Бедржих Хайнц,
а другие специалисты подготовят
марку к выходу в свет.
Вскоре новая марка порадует
не только отправителей
и получателей корреспонденции,
но также коллекционеров и
поклонников искусства Швабинского.
Возвращаю ваш носовой платок.
Меня зовут Лиза.
А я Дите.
Дите?
Как ребенок?
Это фамилия - Дите.
Ян Дите.
Я из такой маленькой деревни,
что и уголь-то впервые
увидел только в прошлом году.
А я из Хеба.
Учительница физкультуры
и чемпионка района по плаванию.
А я метрдотель в ресторане самой
прекрасной гостиницы в Праге -
гостиницы "Париж".
Метрдотель?
Ну, пока не совсем метрдотель,
но скоро им стану.
Итак, кроме ливера
с кислой капустой,
вы закажете все
вторые блюда одно за другим...
Минералку,
только минералку.
Вы не знаете,
кто продает почтовые марки?
Простите?
Простите, я не понимаю.
Простите, я вас не понимаю.
Будет война.
Всё обесценится,
но только не марки.
Их можно возить
с собой, легко спрятать.
Я всё продал,
теперь вот покупаю марки.
Марки, марки!
Не золото, не драгоценности,
не валюта, не ценные бумаги.
Будет война, всё обесценится,
но только не почтовые марки.
Проклятые чехи!
Сброд, подонки,
холопы, свиньи!
Метрдотель Скршиванек
учил меня распознавать,
откуда какой посетитель родом,
уметь отличать чеха от немца,
француза от поляка,
и определять
не только национальность, но и то,
что тот или иной
посетитель закажет.
А, кроме того, прикинуть,
сколько у посетителя с собой денег,
и сколько из них он потратит
или может позволить себе потратить.
А еще помнить, кого и за каким
столиком пока не обслужили,
предугадывать,
кто собирается расплатиться,
чтобы никому не приходилось
поднимать руку и щелкать пальцами.
Я видел, что она маленькая,
как и я, и что она красивая.
И я заметил, что она
на меня смотрит точно так же.
Смотрит на мои волосы,
светлые, как солома,
и на мои телячьи голубые глаза.
И я знал, что должен
защищать ее от всех чехов,
которые вздумали бы сделать плохое
этой маленькой судетской немке.
Она сказала, что у меня самые
красивые светлые волосы в мире,
а я ей - что когда стану
метрдотелем в гостинице "Париж",
накоплю денег на собственную
гостиницу и буду ее хозяином.
С таким орденом можно открыть
гостиницу в Крконошских горах
или в Чешском раю.
Гостиница под названием
"У абиссинского ордена".
Я люблю тебя.
Ты так храбро защищал мою
немецкую честь от чешских хамов.
Но...
Я не немец.
Лиза прочла мне лекцию о том,
как важна чистота крови,
о том, что разные расы
не должны смешиваться,
что раса определяется
не по языку, а по крови,
и что смешение крови
вело бы к упадку высшей расы,
так как скрещивание с низшей расой
подорвало бы
германскую магическую силу.
Но я не мог и не хотел это слушать.
Лиза попросила меня хорошенько
покопаться в моей родословной,
мол, там наверняка отыщется