утром,
И вот какие были в нем слова:
В нем сказано: скорей, скорее,
Твоя любимая мертва.
Я получил письмо сегодня утром,
Смотри, какие были в нем слова:
В нем сказано: скорей, скорее,
Твоя любимая мертва.
Я подхватил свои пожитки
И по дороге побежал.
Когда до места я добрался,
Она лежала там.
Я подхватил свои пожитки,
Я по дороге побежал,
Когда до места я добрался,
Она лежала там.
Казалось, будто десять тысяч человек
На кладбище стоят.
Не знал я, что ее любил,
Пока ее не потерял.
Казалось, будто десять тысяч человек
На кладбище стоят.
Не знал я, что ее любил,
Пока ее не потерял.
Довольно мрачно.
Это Сан Хаус, его глаза закрыты,
с него льет пот,
и его нет здесь.
Он покинул этот момент времени.
Он сейчас где-то еще.
Он в 1928-м или 1935-м...
он сейчас в Луле, или в
Кларксдейле, или в Тунике,
он где-то в другом
месте и времени...
Как вы встретились с Сан Хаусом?
Как началось ваше
с ним сотрудничество?
Я организовал неделю
выступлений Джона Херта
в шестьдесят четвертом,
она прошла успешно.
Тогда я привез Букера Уайта,
он был великим
блюзменом с Миссисипи,
и он приехал,
и играл в апреле
шестьдесят четвертого.
В разговоре с ним он упомянул,
что видел Сан Хауса
в Мемфисе, в кинотеатре.
Мы чуть с ума не сошли,
он ведь пропал в сорок втором,
после записи для Ломакса.
Мы отправились в Мемфис,
и встретились с Букером,
и он сказал, ну,
наверно, я ошибся,
наверное, я не видел Сан Хауса.
Некоторые из моих
старых любимцев,
по крайней мере, они все
мне по-прежнему нравятся:
Чарли Пэттон, Вилли Браун
и Роберт Джонсон, они...
они умерли, один за другим,
и знаете, мы ведь играли вместе.
И вот, их троих нет,
они вернулись туда,
откуда пришли,
и это напугало меня.
Лемон Джефферсон, он тоже умер.
Тогда это напугало меня,
и я сказал,
Господи, я следующий,
я испугался и бросил играть
на шестнадцать лет,
пока мистер Дик Уотермэн
не нашел меня
и не помог мне набраться смелости
попытаться еще раз.
Он уволился с железной дороги.
И он сказал, - "ладно",
и вернулся к музыке,
не потому, что ему
очень хотелось играть
или нужны были деньги.
Ему просто нечем было заняться,
и он сказал, -
"ладно, я попытаюсь".
Парни...
Вы любили когда-нибудь
Ту, что не любила вас?
Вы любили когда-нибудь
Да, да...
Ту, что не любила вас?
Кажется, что счастья не добиться,
И все равно, чем
заниматься в этом мире.
Сан был интересен,
потому что Сан
был потомком клана проповедников,
и это одна из его мелодий.
Он был таким:
"что ж, я знаю все эти
религиозные обряды,
но этот кукурузный
ликер такой вкусный,
и эта девушка позади -
такая симпатичная...
Я, пожалуй, пойду туда.
Знаете, и он действительно
шел туда,
а затем начинал
раскаиваться в этом.
А затем ему снова
приходилось идти туда,
и все это было совсем
как в одной песне,
которую я когда-то пел:
"Я буду, - дайте мне религию,
я верю, что присоединюсь
к баптистской церкви,
знаете, я найду себе религию,
я стану баптистом,
я могу стать проповедником,
и тогда мне не придется работать".
В шестидесятых годах,
когда я начинал,
шло возрождение народной музыки,
и многих блюзменов приглашали
выступать на концертах.
Я и многие люди
моего поколения,
имели доступ
к искусству и мудрости
прекрасного старшего поколения.
Когда я общался со
старшими музыкантами...
Да.
...я расспрашивал, какой была
их жизнь в те времена.
Какими они были в молодости,
о чем говорили, и о чем думали.
Так как же появлялись такие,
как Сан Хаус,
как рождалась эта музыка,
здесь, в этих местах?
Три тысячи акров хлопка.
То есть, если у вас было
три тысячи акров хлопка
семьдесят,
восемьдесят лет назад,
у вас работало много народа.
Знаете, это очень много земли.
И если кто-то пытался что-то
делать на этих территориях,
требовалось много мулов,
и людей,
вот,
да, знаете ли, очень
много мулов и людей
много людей, стирающих одежду,
множество пекарей и сапожников.
Такой образ жизни,
знаете ли,
объединялся с тем,
как люди