нет моей жены.
Вот что я вам скажу.
Если вы женщине нравитесь,
она вас оденет.
Чтобы привязать вас к себе.
Чтобы вы играли для нее блюз.
Сейчас на блюз смотрят
как на некий канон Шекспира.
Знаете, я даже слышал,
как делают римейки мелодий
и воспроизводят все
вокальные отступления.
Да, да, да.
Это не главное.
Знаете, просто буквально.
Это не главное.
И ошибки...
И ошибки тоже, да.
Все должно быть собственным,
ведь все дело в личном
исполнении, понимаете.
Джон Ли Хукер
Я никогда, никогда
Не вырвусь из блюза живым.
Я никогда, никогда
Не вырвусь из блюза живым.
Знаешь, блюз меня погубит,
Я до смерти останусь с ним.
Сижу себе, качаюсь
В любимом кресле-качалке...
Джон Ли Хукер
начал делать записи в Детройте
в конце сороковых годов.
Музыка Хукера
родилась в Дельте,
и она пробирает до костей.
Для десятков тысяч
покинувших плантации,
эта музыка была
ностальгической,
но она была и чем-то другим,
чем-то
таинственным, преследующим.
Но были также
и новые слушатели
музыки Хукера,
которые мало что знали о том,
откуда она пришла.
Его музыка звучала одновременно
ново и по-старому.
И под нее можно было танцевать.
Это было уже другое звучание.
В холмах Северной Миссисипи
жизнь никогда не была такой
жестокой, как в Дельте.
Многие черные люди владели
и работали на собственной земле.
На пикниках среди холмов
вместе с традиционными
песнями и балладами
Алан Ломакс услышал музыку,
которая, по его мнению,
имела истинно
древнее происхождение.
Традиции,
происходящие из Африки,
укоренились здесь.
-Что это было?
-Я не знаю.
Не знаю...
Ладно...
Эта трость иногда так высыхает,
что ее надо увлажнять.
-Да.
-Вот так.
Давно она у вас?
Это старый инструмент?
Я, помню, делал эту трость
около трех лет, жил с ней.
Я сделал эту трость.
Я продаю трости.
-Ладно, я куплю ее у вас.
-Да.
Налейте в нее немного воды,
чтобы зазвучала.
Да сэр, и в трости
всего два тона.
Высокий и низкий.
Можно заставить трость делать
все, что тебе захочется.
Я тебе покажу.
Я говорю людям, что убираю
язык назад, когда говорю.
Это нужно делать.
Если с ней что-то не так,
я не заметил!
Кажется, порядок.
Все отлично.
Все в порядке, да сэр.
Мне нелегко пришлось в жизни.
Я работал за три белых...
вы ничего об этом не знаете.
Я работал за три белых
четверти в день.
По субботам мне платили
по восемь долларов.
Я живу.
Я собирал хлопок, здесь,
за мостом, для Л.П.Буфорда
за двенадцать, четырнадцать,
пятнадцать центов за сотню,
и так я жил.
Вот так.
Да, но, еда...
теперь так не прожить,
ведь все выращивали
собственную еду,
как сейчас те,
кто живет за городом,
каждый год я выращивал свинью,
мы держали по две - три свиньи,
и у всех были сады и зелень,
доили коров,
да, стакан на столе, много еды,
надо было покупать кукурузу
или кофе, чтобы хватило,
да, а еду мы выращивали,
теперь до этого далеко,
то время ушло, его не вернуть,
все меняется,
становится хуже и хуже.
Когда я начал играть на трости,
мама сказала:
"Убери эту дурацкую штуку.
Я устала от твоего
постоянного шума.
Если снова тебя
с ней поймаю - отлуплю."
Я отложил ее,
а когда она отошла,
начал снова:
"А, ну, иди сюда".
Я убежал, и спрятал ее,
но продолжал играть.
Когда я научился, она сказала:
"Сынок, ты меня удивил".
Надо только заставить трость
делать то, что она делает.
Трость может целый день пролежать
на полу, есть ты ее не поднимешь,
она никуда не денется.
Но, если возьмешь ее,
вложи в нее что-то.
И вот она.
Если у тебя хватит
мозгов, в голове,
тогда попытайся,
у тебя получится,
но если нет - не пробуй.
Тогда почему, как вы думаете,
людям так нравится ваша музыка,
почему их так тянет
к тому, что вы делаете?
Потому что им это нравится.
Ну вот, к примеру,
барабанная музыка известна...
Но ничего подобного я не слышал,
а я много где побывал.
БиБиКинг, Альберт Кинг,
все они играли,
но, когда объявляли мой выход,
и они понимали, что я иду,
они все замолкали.
Да.
Барабанная