Эй, крутой,
твой папаша умеет готовить, а?
Ты не позаботишься о Уолтере?
О, я не пью.
Тем лучше, Уолтер.
Я тебе приготовлю ванну.
ОК, спасибо, мэм.
Почему у тебя пистолет?
- Если хорошим парням захочется пострелять.
- Ты имеешь в виду плохих парней?
Я и есть плохой парень.
Тихо, ты пугаешь моих мальчиков,
и сыграй мне на гармошке.
ОК.
Подожди.
- Ты куда это собрался?
- Иди за мной. Пошли.
Нет, нет. Нет, посмотри.
Ты долден следовать за гитарой, сынок.
Сынок?
Ты можешь выколачивать дерьмо из этой гитары,
и я пойду за тобой куда захочешь,
но никогда не назвай меня
"сынок".
ОК?
- Мне не нужен папочка.
- Нет, малыш, что тебе нужно, так это мама.
Та, что будет тебя кормить, одевать
и горворить тебе, что
пора в ванну.
Хорошо, ты знаешь,
как говорятся:
Слишком много мам не бывает.
И тебе это не нужно. Тебе нужено мыло.
Он мне подходит, Женева.
Я слышала.
Он мне подходит.
Теперь они стали семьей.
Малыш Уолтер, Грязнуля Уолтер
и Джимми Роджерс.
называли себя
"Трио всех звезд",
но все остальные знали их
как "Головорезы",
из-за того, как они избавлялись
от конкурентов.
Ты поможешь мне?
- Найди себе свою работу, мазафакер.
- Пусть они играют!
- Отвали, Грязнуля.
- Гребаный сыкин сын!
Это между мной и этим мазафакером.
- Отвали, Грязнуля.
- Сынок...
- Я тебе говорил, никогда так меня не называть.
Я знаю. Но теперь мы семья.
Тогда что за хрень, Грязнуля.
Отдай мне пистолет.
Я не пытаюсь командовать тобой.
Но ты слишком хорош, чтобы тебя потерять.
Мы сожжем Чикаго до тла,
если ты вляпаешься или тебя убьют.
- Ты думаешь я никогда им не пользовался?
- Я знаю, что ты пользовался.
Тогда ты знаешь, что я перестреляю
этих мазафакеров.
Но ты не должен делать этого сегодня.
Если он такой дурак, что будет тебя перследовать
то я сам, нафиг, ему пулю всажу.
Ты сумасшедший мазафакер, Грязнуля.
Бегите, мазафакеры! Бегите!
Вы тоже можете убираться.
Я скажу этому долбоёбу
не вызывать полицию.
ОК.
Прости за это, шеф.
Прости за беспорядок, босс.
Да, вы раздолбали весь мой клуб. Вы...
Да, сэр. Ужасно стыдно, босс.
Убирайтесь.
Вот. Забирай.
Благодарю.
Всё раздолбали на хер.
Никогда не видел как это работает?
Нужно вот так.
Когда берешь это,
нужно заграбастывать вот этой ножкой.
Потом ты бросаешь эту штуку
вот так.
Я тебя везде ищу.
Да мы тут работаем, сэр.
Я думал мы ужу уладили это, босс.
Прекрати говорить со мной, будто я
гребаный владелец плантации.
Какого хера ты хочешь тогда?
Я хочу тебя записать.
- Записать?
- Да, это так.
Ты шутишь.
Нет, сэр, босс.
Дай разобраться.
Мы раздолбали пол твоей лавочки,
а теперь ты хочешь нас записать.
Да, правильно.
Я о тебе слышал много хорошего.
- Когда ты хочешь сделать это?
- Прямо сейчас. Студия оплачена.
- Но мне нужно собрать мою команду.
- Нет, не нужно.
Не нужет этот полоумный мазафакер, играющий
на гармошке. Нет. Только ты.
Ты хочешь этого?
- Да.
- Давай. Студию купили.
Ладно, я ухожу.
И больше не вернусь.
Я ухожу на юг, детка...
И вот, Леонарда Чесса не беспокоил
цвет кожи.
Волновал только цвет купюр.
Покрыть себя зеленью
с ног до головы.
И тогда ты больше не
еврейчик.
И ты не цветной.
Ты просто человек на Кадиллаке.
Это прекрасно!
- У нас достаточно всего.
- Привет, детка. Не говори "достаточно".
Это Америка. Говори: "ещё".
Мне нравится ход мысли твоего мужа.
Ты наверно Грязнуля.
Я Реветта. Мне нравятся твои записи.
Спасибо. Рад познакомиться.
Я затарилась на неделю. Этого хватит?
Да, этого должно хватить.
Я думаю она спрашивает,
как долго тебя не будет.
Иди сюда. Эй.
Закрой глаза.
Маленький друг, чтоб составить тебе компанию,
пока меня не будет.
Вот.
- Мы может себе это позволить?
- Не беспокойся об этом. Классно.
Спасибо.
Я тебе говорю, это как океан.
Мне пришлось попотеть,
чтобы его переплыть.
Почему выташил свою задницу из Польши?
Почему ты вытащил свою задницу
из Миссиссипи?
Лен знал, что есть только один способ
раскрутиться - радио.
И это означало вернуть