позволим ему думать
о том, что мы делаем.
Им владеет женщина, которая
разрывает его на куски,
женщина с её окровавленными клыками.
Мне нравится это, Йозеф.
Что нравится?
Чайковский!
Почему?
"Лебединое озеро"
Йозеф, смотри! Мы опаздываем!
Назад! Следи за временем!
Быстрее. Йозеф!
Езжай быстрее!
Возьми меня, Йозеф!
Возьми меня!
Сбрось свои оковы!
Палками и камнями можно
раздробить мои кости,
но смерть не причинит мне вреда!
Я боялся, что после
вчерашнего разговора
вы будете думать обо мне плохо.
Не думайте о том, что
другие думают о вас.
Я могу предположить, что
вы считаете секс неприятным.
Я не возражаю против того, чтобы человек
занимался сексом, когда это ему нужно.
Но я презираю того, кто
униженно просит об этом.
Он сдается во власть
женщины-раздатчицы - хитрой женщины,
которая свою слабость
и его силу обращает в свою силу.
Чувственность - часть нашей жизни.
Ничто не должно препятствовать
развитию героя внутри тебя.
А если на пути встает похоть,
с ней необходимо расправиться.
Станьте практичным.
Все, что вы сказали -
это фразы из книжек!
Когда-то я пытался сделать
философию практической.
Выбирайте между комфортом
и истиной!
Разве они исключают друг друга?
Если вы выбираете
удовольствие от развития,
то приготовьтесь к сильнейшей боли.
А если меньше боли - идите!
Будь частью толпы.
Вот дерево, например,
нуждается в бурях,
чтобы вырасти высоким и гордым.
Креативность и открытия
зарождаются в боли.
Я же про простые вещи говорю:
спать без ночных страхов,
жить без напряжения.
Ложитесь.
Почему же?
Это лучшее средство
для воскрешения воспоминаний.
Ложитесь, пожалуйста.
Закройте глаза.
Давайте заберемся
на вершину горы.
Там, далеко, мы видим человека.
Вероятно, когда-то он заглянул слишком
глубоко в ужас своего существования.
Может, ему довелось столкнуться
с прожорливыми челюстями времени.
Может, он слишком много увидел;
он увидел собственное ничтожество,
что он всего лишь песчинка.
Его страх был острым, ужасным, но однажды
он вдруг узнал, что страсть ослабляет страх.
И он впустил страсть в свой разум.
Он перестал смотреть вокруг,
все свое время он тратил
на свои сокровища,
на то, как его хромая малышка Берта
двигала ногами.
Губами.
Руками.
И ее грудями.
На широких бульварах его сознания,
созданных для парада благородных идей,
скопился мусор.
И вот что мы видим сегодня:
он копается в отбросах
о Берте,
словно в них скрывается ответ.
Что вы думаете о человеке,
которого мы видим?
Йозеф, откройте глаза.
Откройте глаза.
Ответьте мне, Йозеф!
Это мое дело.
А ваше-то где?
Он просил лечь на кушетку? Почему?
Он сказал, что это лучший способ -
воскрешение воспоминаний.
Интересно.
Он дорожит соглашением,
но не предлагает никакой поддержки.
Моя исповедь не смогла произвести
даже самого незначительного
сочувствия в его одержимости.
Коренится ли твой страх
в соперничестве с ним?
Нисколько.
Я врач, Зиг.
Я встречаюсь с пациентами
не ради удовольствия.
Но, Йозеф, я прочитал его книги.
Он входит в психику глубже,
чем кто-либо вообще, и, быть может,
он величайший психолог всех времен.
Ты лучше всего можешь помочь ему,
позволив ему помочь тебе.
Йозеф?
Йозеф. Уже полночь.
Ты собираешься спать?
Я скоро.
Доктор Брейер! Доктор Брейер!
Доктор Брейер!
Где моя жена?
Ваша жена дома.
Матильда!
Матильда!
Ты всегда будешь единственным
мужчиной в моей жизни,
всегда,
ты никогда не будешь
жалеть об этом, Йозеф!
Ты никогда не будешь жалеть об этом!
Я чувствую себя здоровым.
Мне не хотелось бы тратить
ваше драгоценное время
на эти физиологические опыты.
Позвольте мне начать с другого.
Вчера вы назвали меня Йозефом.
Мне это понравилось. Не могли бы вы
позволить мне называть вас по имени?
Фридрихом?
Или Фрицем?
Фридрих.
Моего лучшего одноклассника
звали Фридрихом.
А когда я был ребенком, меня называли
"исключительно одаренным парнем".
Что же с ним случилось?
Он стал известным доктором,
уважаемым и богатым.
Вы достигли всех