много времени прошло.
Выйди за меня замуж, Матильда.
Пожалуйста.
А я думала, что мы сделали
это 15 лет назад.
Дело в том, что я выбираю это сейчас,
сегодня.
И каждый день.
Итак, как вам удалось
выкинуть ее из головы?
Ну, я испугался возраста и смерти.
Я сражался, но вслепую.
В отчаянии я срывался на жене
и искал спасения в ее объятиях,
которые никак не могли меня спасти.
В некотором смысле, я подвел вас.
Я был нечестен с вами.
Полностью.
Я был увлечен женщиной,
несколько месяцев тому назад.
Ее звали Лу.
Она не похожа на Берту.
Красивая женщина.
Я влюбился в нее.
Она стала моей второй натурой,
сестрой по духу.
Она заставила меня поверить,
что я был тем самым мужчиной,
для которого она создана,
Я доверился ей.
Когда я предложил ей себя,
она презрительно оттолкнула меня
в пользу моего лучшего друга
в мире.
Я должен сказать, что
ни дня,
а то и часа не проходит,
чтобы я не подумал о ней.
Она - ваша Берта!
Но вы понимаете?
Вы делали двойную работу.
За себя и за меня.
Я был трусом,
я полз за вами,
оставляя вас одного перед всеми
опасностями и унижениями этого пути.
У вас есть храбрость.
Фридрих, мне нужно
кое-что рассказать вам.
Доктор Брейер?
Что?
Вы должны прочитать эти письма,
которые Ницше написал мне.
Эти личные письма.
Вы видели ее после?
Да, но я ей отказал.
В общем, все у нас
с вами было розыгрышем?
Я дал обещание помочь вам.
Я никогда не нарушал это обещание.
Что же она делала?
Она брала вас за руку?
Говорила ли она, что хочет
проводить больше времени с вами?
Я был с ней единственный раз,
самый святой раз,
какой только я знал.
Никто не влюблялся в меня. Никогда.
Фридрих, может быть, это был
святой момент для вас,
но точно не для нее.
Что же она говорила?
Упоминала ли она про воду?
Нет.
Я ощущаю такую потерю.
Я не знаю.
Мне кажется, я потерял Лу.
И вас.
Все, я потерял все.
Если бы я смог
выкинуть все это из головы.
У вас есть семья.
Вы имеете семью,
а я свои способы обмана,
свои секреты, как выносить одиночество.
Но я восхваляю его, не так ли?
И я просто не хочу умереть один.
Я не хочу, чтобы мое тело
было обнаружено
по вони, исходящей от него.
Лу смягчала этот страх
некоторое время.
Но вы правы.
Это все лишь иллюзия.
Фридрих.
Это и есть такая иллюзия.
Фридрих. Она заботилась о вас.
Она шла на крайности,
чтобы помочь вам.
Если бы ваши слезы могли говорить,
что бы они сказали?
Я чувствую себя в замешательстве.
Расскажите.
Мои слезы сказали бы:
"Свобода, долгожданная свобода!
Все эти годы взаперти,
пока Доктор Брейер не распахнул
перед нами проржавевшие ворота!"
А что насчет грусти в этих слезах?
Это не грусть. Это облегчение.
Это такое облегчение!
В первый раз я показал одиночество.
Оно исчезает. Исчезает прочь.
Это парадокс. Одиночество
существует только в одиночестве.
Разделенное одиночество умирает.
Мой дорогой друг.
Мы друзья.
Мне нравится так говорить.
Никто никогда мне такого не говорил.
Мне нравится это.
Мне нравится это.
Мы друзья.
Фридрих.
Хорошо.
Останьтесь с нами на ночь,
поужинайте со мной и моей семьей.
Нет, это все равно что
отказаться своей миссии.
Каждый из нас должен
идти своей дорогой.
"Мы будем друзьями,
но стали чужими друг другу.
Так и должно было случиться.
Мы не хотим скрывать
друг от друга факт,
словно нам нужно будет
стыдиться за него.
Мы два корабля, каждый из которых
имеет свой курс и свою цель.
И в конце концов, Доктор Брейер,
мы стали чужими друг другу потому,
и это закон,
которому мы подвластны."
Удачного плавания.
Мой дорогой друг.
В тот же день Фридрих Ницше сел на поезд
и отправился на юг,
в Италию, на встречу
с персидским пророком
по имени Заратустра.
"Так говорил Заратустра"
стала самой выдающейся книгой Ницше.
Йозеф Брейер следущие 30 лет
занимался медицинской практикой,
но больше никогда
не использовал "лечение разговором".
Лу Саломе продолжала "собирать"
великие умы Европы,
и под опекой Зигмунда Фрейда
стала успешным психоаналитиком.