перестанут бояться,
церковь потеряет клиентов.
Напомните ему результаты опросов:
67%/% испанцев выступают
за эвтаназию.
А вы скажите ему, что
морально-нравственные проблемы
не решаются большинством голосов.
Большинство немцев на самом
деле поддерживало Гитлера.
Теперь он сравнивает меня с Гитлером!
Какая чушь!
- Какая чушь.
- Нет, нет, это не надо.
Спросите его, какое отношение
имеет Гитлер ко мне?
Нет, постойте.
Отец Франсиско,
вы меня слышите?
Да! Я слышу тебя, Рамон!
Не путайте задницы
с ананасами!
И избавьте меня от
вашей демагогии!
Тут вы, иезуиты,
непревзойдённые мастера!
Нет, это не совсем так.
Но раз уж вы заговорили о
демагогии, то, по-вашему,
достойная смерть -
это не демагогия?
Может, избавите нас
от ваших эвфемизмов
и громко скажете,
что вы хотите убить себя?
Меня просто поражает, что вас так
интересует моя жизнь.
Вы же представляете организацию,
выступающую за смертную казнь,
а раньше она сжигала
инакомыслящих на костре!
А вот это демагогия!
Ну, конечно! Но я избавлю
вас от эвфемизмов!
Так бы со мной и поступили!
Сожгли бы заживо!
За то, что я отстаиваю
собственную свободу!
- Рамон, друг мой.
-Друг...
Друг мой. Свобода, за которую платишь
жизнью, это не свобода.
А жизнь без свободы,
это не жизнь!
И не называйте меня другом.
Оставьте меня в покое.
Всё, уходим.
Вы все кажетесь
мне хорошими людьми.
Вы все кажетесь
мне хорошими людьми.
Пробудите в нём желание жить.
Убедите его, что жизнь -
это не только возможность
шевелить руками,
и не беготня по полю ради того,
чтобы стукнуть ногой по мячу.
Проклятье. Смысл жизни в другом.
Жизнь - это нечто большее.
Поверьте мне.
Что же нам делать?
Надеть на него намордник,
чтобы он замолчал?
Или купить ему погремушку,
как грудному младенцу?
Знаете, выступая по телевидению, вы
сказали такое, что я никогда не забуду.
Прекрати, Мануэла.
Вы сказали, что в семье
Рамону не хватает любви.
К вашему сведению, в этом доме
моего деверя любят все.
Я ухаживаю за ним много лет,
я люблю его, как сына.
Я не знаю, кто из вас прав,
и не знаю, есть ли правда
в ваших словах о том,
что наша жизнь принадлежит
Господу, а не нам.
Но я точно знаю одно.
Вы слишком много
на себя берёте!
Роза, я уже сказала тебе,
я побрила Рамона вчера.
Да, но я знаю особый способ...
Где крем для бритья?
А, вот и они.
Ничего не слышу.
- Ты уверена, что там есть ребёнок?
-Уже семь месяцев, дорогой.
- Он не шевелится.
- Кто бы говорил...
Вот! Вот! Шевельнулся!
-Убедился? Он рад встрече с тобой.
- Как вы его назовёте?
Мы ещё не решили.
Назовите его Рамон.
Когда-нибудь он спросит вас: "Почему?",
- а ты расскажешь ему про меня.
- Ты мог бы рассказать ему сам...
Нет.
Тут ещё кое-кто горит
желанием увидеть тебя!
- Осторожней, Хавьер!
- Не так! Тяните!
Замолчи, дед!
Что? Почему
никто не предупредил меня?
- Это сюрприз.
-Да.
Такой рождественский подарок!
Я открою окно. Здесь жарко.
Оставим их вдвоём.
Уходим, все. Пошли.
Как дела, моряк?
Осторожней,
а то они перепутаются.
- На завтра?
- Кофе, Марк?
-Да. Пожалуйста.
- Как поживаешь, Роза?
- Отлично.
- Рамон сказал мне, что ты нашла работу.
Да. Ухаживаю
за пожилыми людьми.
Надолго приехала эта дама?
На пару недель. Зависит оттого,
как у них пойдут дела с книгой.
Наверно, я сегодня его
уже не побрею.
-До встречи.
- Пока.
Судебные решения
определяются законами.
Мы постараемся добиться официального
обращения к правительству
с предложением внести
изменения в Уголовный Кодекс.
- К правительству...
- Правительство решаеттакие вопросы, Хави.
Твой дядя для нас важней
любого правительства.
Окружной суд не поддержит нас,
это мы точно знаем.
Всё решится в Федеральном суде.
Хавьер. Пошли,
поможешь мне в коровнике.
Послушай. Нужно убедить суд в том,
что Рамон психически и умственно здоров.
Если он сам выступит в суде,
это нам очень поможет.
Мануэла! Рамону придётся
отлучиться из дома.
Что ты там делал?
Ты хоть понимаешь,
о чём они там