дали достаточно.
Ткань -два ливра, дюжина мотков.
Слишком много. Кто они?
Купцы из Саксонии.
Полливра. Сколько стоит наша?
Половину.
Половину стоимости,
или пусть везут в Париж.
Нет, это мне не нравится.
Жир, мыло, муслин.
Нет, у нас есть договор,
менять не будем.
Нас могут заставить.
Они нам не указ.
Мне плевать, кто они.
Все согласны с этим?
Извините, я...
- Вы заблудились, мэтр?
-Заблудился?
Разве нет?
Дверь вон там.
Что вы слышали?
Немного.
Вы катар?
Мой дед был одним из последних.
Король Филипп сжёг ему ноги.
Что из немногого вы слышали?
Что-то о ценах на ткани.
И ежегодном налоге.
Это и есть
ваше братство?
А чего вы ожидали? Что мы
пьём кровь девственниц?
Ради бога, посмотрите на них.
Они все одной ногой в могиле.
Но мы поддерживаем
здесь порядок и закон.
Мы устанавливаем цены
и налоги провинции.
Не даём иностранным
купцам наживаться.
Вы ужасно выглядите.
Слегка простудился.
Учтите, что вам могут
отрезать язык,
если начнёте болтать.
Нам не стоит встречаться,
пока всё не уляжется.
-А что мы сделали?
-Дело не в том, что сделали.
А в том, что они думают, мы сделали.
Послушай...
Я хочу тебя! И не могу
думать ни о чём другом.
Не сейчас. Я же сказала.
Что ты со мной делаешь?
Ты меня мучаешь!
Я хочу, чтобы всё было хорошо,
а всё рушится!
Всё вокруг!
Чего ты хочешь от меня?
Похоже, мэтр запустил пальцы
в египетский пирожок?
Она сладкая, но с запашком,
её чёрная пещерка, да?
Зуб за зуб, мэтр.
Удар за удар.
Я вижу позади тебя
чёрную тень, сын мой.
Она принимает форму
большого чёрного козла.
Это твой хозяин, сатана?
- Идите по своим делам, отец.
- Мои дела здесь, шериф.
Священник этого прихода должен
рассказать святым отцам
то, что видел своими глазами.
Видишь, это работает.
Останься со мной на ночь.
Когда ты спросил,
смогу ли я соврать тебе...
Только сегодня.
- Что это?
- Трухлявое дерево.
Побудь во мне.
Хотя ты черна, но
очень мила, моя сестра,
моя жена, и ты такая...
Святой отец, у животного нет души,
и его нельзя отлучить от церкви.
Но его можно предать анафеме.
В этом разница.
Я полагаю, священники не уверены,
есть ли душа у женщины.
Очень старые священники, мэтр.
Ребёнок был евреем, так?
Вина животного в этом случае
меньше? Он ведь не христианин.
Не могу сказать.
Еврей ниже христианина
в божественном законе,
но выше козла или ослицы.
Возможно, на уровне собаки?
Прошло менее 30 лет
с тех пор, как парижанина
сожгли за прелюбодеяние
с еврейкой.
Это считалось как соитие с собакой.
Как интересно, святой отец.
Значит, если человек
спит с язычницей,
он может лишиться за это жизни?
Надеюсь, эти времена
прошли, Ваша светлость.
Что ж... Вы закончили, мэтр?
Вы хотите сказать, святой отец,
что бесполезно
предавать анафеме
или отлучать от церкви
животное без души?
Нет-нет.
В животное может вселиться дьявол,
и его мы проклинаем
и уничтожаем его сосуд.
Дьявол в свинье? Дьявол
в кошке, которая крадёт рыбу?
Дьявол в саранче,
которая пожирает урожай?
Разве поместится дьявол
в саранче, святой отец?
-А в мухе?
- Интересное замечание насчёт мухи.
Ей были посвящены
трёхдневные дебаты в Реймсе,
но священники
не пришли к согласию.
Вы ведь не верите во всё,
что говорите здесь, святой отец.
Это чудовищно!
Так, святой отец?
Я верю, мэтр.
Каждому слову.
Господа,
смерть ужасна,
необъяснима.
Смерть ребёнка,
пусть даже еврейского...
Мэтр, она
ещё ужаснее.
Она заставляет нас
вопрошать
и задумываться
над замыслом господним.
Где порядок?
И где закон?
И что нам делать,
когда мы столкнулись
с неизвестным и непознаваемым?
Мы бежим в страхе.
Каждый день кто-то из нас в страхе
ожидает нового хаоса,
новой темноты.
Это проклятие нашего
времени,
господа.
Смерть черна,
но страх
ещё чернее.
И что, кроме наших молитв,
может спасти нас от этого груза?
Я скажу вам.
Это закон!
Закон - единственное
наказание и расплата.
Закон может осудить деяние,
закончить главу, закрыть книгу.
Когда мы видим,
что