большие деньги не могла.
В Догвилле у Грэйс появились друзья.
Это было очевидно. И было
неважно, много их или мало.
Грэйс доверилась городу, и в ответ он
щедро отблагодарил, подарив ей друзей.
Ни один гангстер не мог оборвать
её связь с этим городом,
сколько бы оружия у него ни было.
И даже если колокол
прозвучит менее 15 раз,
она знала, что её
запомнили в этом городе,
и её пребывание здесь
оставило какой-то след.
Возможно, небольшой,
но всё-таки оставило.
И впервые в своей юной жизни
она почувствовала за себя гордость.
Когда колокол начал звонить,
Грэйс замерла.
Грэйс насчитала 14 ударов.
Значит, в конце концов, даже Маккэй
проголосовал за неё.
А если так, то почему бы это
не сделать и Чаку?
- Все?
- И Чак!
- Чак!
- Все.
По-моему, ты здесь всем понравилась.
Глава четвертая
Счастливые времена в Догвилле.
Весна и начало лета стало для Грэйс
счастливой порой.
Марта звонила в колокол, помогая
Грэйс ориентироваться во времени.
Она успевала побыть глазами Маккэя,
матерью Бена,
...
...подругой Веры и мозгами Билла.
Однажды Грэйс пришло в голову,
что она сама может давить на педали,
а Марту можно уговорить сыграть
пару нот, чтобы разработать меха.
Оставаясь под давлением, они могли
быстрее прийти в негодность.
В конце концов, они решили, что если
на педали будет давить Грэйс,
Марта сможет играть, забыв о своём
ложном чувстве вины.
С отцом Тома, который считал,
что у него каждый день
появляется какая-нибудь новая болезнь,
и который поэтому всё больше увлекался
простыми тестами на координацию
движений времён своего обучения
в медицинской школе, она была сурова и
убеждала в том, что с ним всё в порядке.
Теперь, когда жители города решили,
что труд должен быть оплачен,
ей платили жалование.
Немного, но достаточно,
чтобы накопить денег и купить первую
из семи фарфоровых статуэток,
которые с незапамятных времён стояли
в витрине магазина и собирали пыль.
Она мечтала, что когда-нибудь
сможет приобрести их все.
- Нет, нет, не так.
- Я знаю.
Со временем её белоснежные руки
стали похожи на руки
любой жительницы любого
маленького городка.
Через 3 недели она торжественно
переехала в своё новое жилье,
которое тайком
отремонтировали Том и Бен.
А именно, на старую мельницу, на которой
когда-то работала городская рудодробилка,
и от которой ныне остался
лишь тяжелый маховик.
Спасибо.
Вот это я и имею в виду,
говоря об индустрии грузоперевозок.
Мисс лаура всё это выбросила.
За ненадобностью.
Хорошие вещи, просто
оказались не в том месте.
Но при помощи моего грузовика...
Да. Не нужно смеяться
над индустрией грузоперевозок.
Да, ты прав, Бен.
Не стоит.
- Грэйс.
- Что?
Я хотела признаться,
что преследовала личную цель,
голосуя за то, чтобы
ты осталась в Догвилле.
Такую же?
Твоё появление
принесло мне облегчение,
ведь все мужчины стали
смотреть только на тебя.
Том и все остальные.
Мне приходилось так долго
мириться с их вниманием.
Честно говоря, у меня просто
не осталось сил.
Они всё равно будут
на тебя посматривать, Лиз.
И ты это знаешь. Будут.
Потому что ты красивая.
Спасибо, Грэйс.
И, наконец, когда лето
было в самом разгаре,
Грэйс отпустили в отпуск, чтобы она
помогала Чаку работать в саду.
Каждый день в 5,
когда они заканчивали,
Грэйс снова и снова
убеждалась в том,
что Маккэй был прав.
Тень от шпиля колокольни
молельного дома
и вправду указывала точно
на магазин матушки Джинджер.
Но сегодня колокольня не только
в очередной раз подсказывала людям,
что пора идти за покупками.
С неё прозвучал сигнал,
который несмотря на опасения Марты,
никто не спутал с колоколом,
извещавшим о начале очередного часа.
Это было предупреждение о том,
что со стороны Джорджтауна
приближаются чужаки.
Впервые на памяти жителей Догвиля
в их город пожаловали полицейские.
Добрый вечер, сэр.
Это и есть весь ваш город?
- А это ратуша?
- Нет.
Мне нужно повесить
уведомление о розыске.
У нас есть молельный дом.
Подойдет?
Конечно.
- Что она