побережье.
Мы тоже.
Его друг нашел ему там
работу официантом.
Все было собрано и готово.
У него был хвостик, всегда
длинные волосы и щель между зубами.
И сережка в правом ухе.
Я любила его, клянусь.
Сильно любила.
- А потом Хано его отшил?
- Нет.
- А что?
- Разбился насмерть на мотоцикле.
Черт.
Ему было 17.
Если бы они проезжали здесь
10 лет назад
они наткнулись бы на
несколько клеток посреди дороги.
Потом облако белых перьев.
Еще через 5 метров еще
клетки, с умирающими курами.
Еще дальше, перевернутый
грузовик, весь в дыму.
Они бы увидели два тела
на земле
одно маленькое,
накрытое курткой
и безутешную женщину,
плачущую возле него.
Дай сигарету.
- Нет-нет, оставь, старик.
- Батарейки сели.
Включи радио.
Черт.
- Прячь дурь.
- Не беспокойся.
- Спокойно.
- Не пялься на них.
Этим не повезло.
Не смотри, старик.
Что там?
О боже, какой торчок.
Сирена разбудила вас обоих.
Это все жара.
- У него стоит?
- Ты себе даже не представляешь.
- У него супермаленький.
- Маленький, мудила?
Теодоро всего на 5 мм короче
твоего Распутина.
Чушь.
- Вы ими мерялись?
- Да.
- Но у него он уродливый.
- Насколько уродливый?
- Он загибается.
- Да ладно тебе.
- Ах! Какая красота!
- Правда?
- Совсем неплохо.
Как вы занимаетесь
любовью с ними?
- Со всей страстью.
- Да, с "хирибийя".
С чем?
С участием.
- Но что именно вы с ними делаете?
- Сначала, ласки для разогрева.
Поцеловать грудь,
пощипать соски.
А потом?
- А потом загоняешь его внутрь.
- С участием.
И?
Качаешь до победного конца.
- И все?
- И все?
Сеси извивается, мычит, пищит,
как устрица от лимона.
- Анна плачет.
- Плачет? Бедненькая.
- Нет, она плачет от удовольствия.
- Представляю себе.
В миссионерской позе?
В миссионерской, по-собачьи,
как угодно.
Анна любит быть сверху.
И сидя, тоже.
Даже 69.
Всю Камасутру.
Всю?
- Всю.
Пробовали пробираться пальчиком
в анус?
- В анус? О, черт!
Воды!
Неси воду, старик!
- Сколько времени займет?
- Завтра будет готово.
Нет, но спасибо.
- Хорошее сомбреро.
- Да, хорошее.
Можешь взять его себе.
- Серьезно?
- Да.
- Это подарок?
- Да.
Спасибо.
Ваш кокос.
- Спасибо.
- С вашего разрешения.
Меня так же зовут.
Луисита, красивое имя.
Привет, Хано. Знаю, что
ты вернешься завтра, но
звоню, потому что не
оставила никакого сообщения.
Хотела исчезнуть
из твоей жизни
не прощаясь, но поняла,
что так не годится.
Это мое сообщение, но
даже не знаю, что тебе сказать.
Сегодня встретила женщину,
по имени Донья Мартина.
Ей 98 и она помнит все,
начиная с 5 лет.
Представь себе все,
что она пережила
или то, что осталось.
Мусс, присланный
твоей мамой, в холодильнике.
Нужно заплатить за телефон.
Счет на полке.
И забрать твои рубашки
из прачечной.
Только аккуратнее с ними.
Ну, береги себя.
Увидимся.
Дай шампунь, старик.
Шампунь!
Пожалуйста.
- Ой, извини.
- Нет, проходи пожалуйста.
- Ты в порядке?
- Да.
Это все жара, усталость,
путешествие, все это.
Мы хотели узнать
есть ли у тебя шампунь.
Есть?
Сними полотенце.
Что?
Сними полотенце.
- Полотенце?
- Да, полотенце.
Сними его, Теноч.
Не закрывайся.
Не закрывайся.
- Ты легко возбуждаешься.
- Да, правда.
Он загнут налево.
Что?
Ты сказал, что он
загибается вправо.
- Да.
- Я так его себе и представляла.
Дрочи.
Дрочить?
- Руками. Ласкай себя.
- Нет.
Хочешь, чтобы я тебе помогла?
Хочешь, чтобы я показала
тебе свою грудь?
Я тебе покажу,
если ты подрочишь.
Иди сюда, Теноч.
Ближе.
Я готова. Возьмешь меня?
- Да.
- Иди ко мне.
Иди ко мне.
Вылижи меня, Теноч,
вылижи меня.
- Но сначала сними трусики.
- Да, да, да.
Нет, иди сюда.
О, мамочка.
Мамочка.
- Извини.
- Ничего, все в порядке.
Успокойся.
Хулио не мог разобраться,
что чувствует.
Знал только, что это не злость.
Эту же тяжесть выше желудка
он чувствовал в 8 лет
когда, проснувшись
ночью и решив попить воды,
...застал свою мать
в объятиях отчима.
Хулио молча ушел
и никогда никому об этом не говорил.
Что делаешь