Прорвите там фронт и
не придерживайтесь
этой бесконечной французкой
позиционной войны.
Вышвырните этих французишек!
И тогда получите мир!
Когда в этом оказываешься... война
выглядит не совсем так как здесь.
О! Ты в этом ничего
не смыслишь.
Конечно, вы знаете о
частных деталях...
но это относиться
ко всей перспективе!
Вы не можете об этом судить.
Конечно, вы выполняете ваш
долг и рискуете вашей жизнью.
И за это честь вам и слава.
Я говорил, что каждому из вас
следовало бы дать "железный крест".
Прежде всего, мы должны прорвать
фронт противника во Фландрии.
- На Париж! Идти на Париж!
- Верно.
Нет, не во Фландрии.
Я вам сейчас скажу где
должен быть прорыв.
Здесь.
У противника здесь слишком
много резервов.
- Я настаиваю на Фландрии!
- Зачем им это делать...
когда они уже на полпути
от Сент Квентина?
Потому что Фландрия
равнинная страна!
- Нет гор, нет помех!
- Но там очень много рек!
Они оставили фермы...
оставили школы, заводы.
И пошли смело и
достойно вперёд...
понимая, что у них нет сейчас иной
обязанности кроме спасения отчизны.
Пауль! Как ты, Пауль?
Рад вас видеть, профессор.
Ты пришёл в подходящий момент, Боймер!
Как раз в подходящий момент.
И в подтверждение моим словам,
вот один из первых ушедших.
Юноша, который сидел передо
мной на одной из этих самых скамей.
Который оставил всё чтобы
служить в первый год войны...
один из железной молодёжи, сделавшей
Германию непобедимой на поле боя.
Посмотрите на него... крепкий,
с бронзовым загаром и с ясным взором.
Такому солдату как ты
стоит позавидовать.
О, юноша, ты должен
поговорить с ними.
Ты должен сказать им
что значит служить отчизне.
- Нет, я ничего не могу им рассказать.
- Ты должен, Пауль.
Всего пару слов... Только скажи
им как они нужны там.
Скажи им почему ты ушёл на
войну и что это для тебя значит.
Я ничего не могу рассказать.
Ты можешь вспомнить какой-
нибудь героический поступок...
что-нибудь благородное.
Расскажи об этом.
Я не могу рассказать
вам ничего нового.
Мы там живём в
траншеях. Мы воюем.
Стараемся не погибнуть,
а иногда погибаем.
Это всё.
Нет. Нет, Пауль.
Я был там! Я знаю
на что это похоже.
Не стоит над этим
задерживаться, Пауль.
Я слышал, как вы тут цитировали
ту прежнюю чепуху...
пополняя ряды железной молодежи
новыми молодыми героями.
Вы всё ещё думаете что
это прекрасно и сладко
погибнуть за свою родину?
Мы верили вам.
Первый же артиллерийский
обстрел нас научил большему.
Это грязно и больно погибать
за свою родину.
Когда дело заходит о
гибели за родину...
уж лучше вообще не погибать!
Там миллионы погибают
за родину...
и какой в этом толк?
Пауль!
Вы попросили, чтоб я рассказал
им как они нужны там.
Он говорит вам
"Идите и умрите".
О, простите меня, но легко
сказать "Идите и умрите".
чем самому это сделать.
Трус!
И это легче сказать, чем
смотреть, как это происходит.
Трус!
Нет! Нет!
Мальчики!
Мальчики!
- Извини, Боймер, но я должен сказать...
- Нет смысла говорить об этом.
Вы всё равно не поймёте
о чём я говорю.
Только, это было так давно
когда мы оставили этот класс.
Так давно, что я решил, а может
весь мир усвоил урок за это время.
Только сейчас они посылают младенцев,
которые не выживут и недели.
Я не должен был
выходить в этот отпуск.
Там на фронте ты или жив,
или ты мёртв, и точка!
Никого этим там
не обманешь.
Там мы знаем, что с нами покончено и
мы пропали или же мы убиты или живы.
Три года этого... четыре года.
Каждый день как год и
каждая ночь как столетие.
Наши тела земля наши
мысли глина
и мы спим и едим
со смертью.
С нами покончено потому
что невозможно так жить...
и держать всё внутри!
Я не должен был приезжать в отпуск.
Я завтра вернусь.
У меня ещё четыре дня, но я не
могу здесь больше оставаться!
Я завтра вернусь!
Простите.
Мама, ты тут простудишься.
Ты должна идти спать.
У меня будет достаточно
времени для сна...
когда ты уедешь
Ты должен уезжать завтра, Пауль?
Ты должен?
Да, мама.