ненавидеть праздные наслаждения
сегодняшнего дня.
Вот мой лучший друг. Омар.
А Вы? Египтянин? Торговец?
Нет, я доктор Омар.
Омар? Как поэт?
Араб? Автор стихов?
"Хлеб, бокал вина...
И предо мною ты одна"
Вы же сказали, что Вы доктор...
Доктор чего?
Доктор Ничего, миссис Смит.
Это производит большое впечатление
и не причиняет никакого зла,
нежели то, чем занимаются
настоящие доктора.
Ваш балахон, он настоящий?
Откуда вы родом?
Я родился в полнолуние
среди песков Дамаска.
Мой отец, продавец табака,
теперь далеко.
А моя мать...
О ней лучше не вспоминать вовсе.
Она наполовину француженка,
но с другой половиной все туманно
и потерялось в глубине веков.
Таким образом, я чистокровный метис,
я дитя мира, всего человечества...
Объясните мне,
куда счезли наши друзья?
Мы от рождения одиноки...
Суждения об истории
неотделимы от суждений о власти.
Древняя Греция была
тем редким государством,
где власть и её изменение
обсуждалась и понималась -
как демократия господ.
Именно этим Греция и отличалась
от деспотических государств,
где власть
давала отчёт только самой себе
в своих действиях,
предпочитая безысходно метаться
из стороны в сторону
в кромешной темноте, чтобы никто
не видел её беспомощности,
что прекрасно иллюстрируют
дворцовые перевороты, которые
даже невзирая на исход,
никогда не обсуждались.
В хрониках Севера описывается,
что люди действовали в тишине:
они воевали, заключали мир, но
они никогда себе не признавались
никогда не фиксировали в хрониках
- почему они воевали,
ради чего заключали мир,
во дворцах невозможно ничего услышать,
всё тихо, все сидят
за закрытыми дверьми и каждый печётся
только о себе. Двери открываются,
люди появляются на сцене,
они изображают некоторое действие,
но оно происходит в тишине.
С.Соловьёв.
"Российская история с древнейших времён"
Сухая, никем не разъяснённая
хронология
обожествлённой власти предпочитает,
чтобы её подданные
воспринимали эту историю
лишь как претворение в жизнь
каких-то смутных мифических
заповедей.
Но она отнюдь не всесильна,
её можно преодолеть
и сделать сознательной историей,
но для этого нужно, чтобы
исторический процесс вовлёк в себя
массы и был прожит ими.
Отсюда возникает новый способ
общения между теми,
кто признал в ближнем
обладателя исключительной, целостной
и самобытной реальности,
кто испытал на себе
всё многообразие
и красочность окружающего мира,
и именно в эпоху такого осознания
появится основной язык
исторического общения.
Те, для кого будет существовать
необратимое время,
откроют одновременно в нём
и достопамятное, и подверженное
забвению:
"Геродот из Геликарнаса
излагает здесь
добытые им сведения,
дабы время не уничтожило
деяния людей".
- Добрый вечер, Йорк.
- Здравствуйте, сэр.
Как насчёт кофе?
Будь готов остаться здесь
на всю зиму,
на всю следующую зиму,
если потребуется.
Я долго ждал этого приказания, сэр,
которого, разумеется, не получал.
Конечно, не получал.
Если ты не справишься,
я обещаю, что членом военного
суда над тобой будет
тот человек, который ехал
с нами из Шенандоа.
Я приложу все усилия.
Шенандоа.
Я удивлюсь, если истории будет
что сказать о Шенандоа.
Победа буржуазии означает
торжество внутреннего
исторического времени,
так как оно является
временем экономического
производства,
которое постоянно и всесторонне
преобразует общество.
Пока аграрное производство
остаётся
основной деятельностью человека,
циклическое время,
всё ещё существующее в низших
слоях общества,
питает коалиционные силы традиции,
сковывающие всеобщее движение.
Впрочем, необратимое время
буржуазной экономики
успешно искореняет
эти пережитки по всему миру.
История, до сих пор казавшаяся
деятельностью
отдельных представителей
правящего класса
и поэтому писавшаяся как
история событийная,
отныне

------------------------------
Читайте также:
- текст Военный фотограф
- текст Соседка
- текст Оффсайд
- текст Приключение
- текст Моя Жена Маэстро Азартных Игр