Как же я забыл? Простая фамилия.
Как ее разыскать, не подскажете?
Вообще-то странно, что вы с ней
в коридоре не столкнулись.
Она буквально перед
вами вышла отсюда.
Приносила справку
по своему разводу.
Между прочим, третьему.
Сказала, что сейчас едет домой.
- Так это была она?
- Да.
Точно. Как же это я сразу не
рассмотрел, темновато тут у вас.
Спасибо. До свидания.
Извините.
Ира. Ирина.
Подождите, пожалуйста, минутку.
- Это вы мне?
- Да, вам.
- Вы - Ирина Лебедева?
- И что?
Я - Андрей Серегин, журналист,
пишу на криминальные темы.
Недавно такая большая статья
вышла, "Юрка-Барон", не читали?
Не читала. У меня в последнее
время руки до газет не доходят.
Чем я заинтересовала криминального
репортера? Только скорей, я спешу.
Меня просили передать привет.
От Юры, главного эксперта по
экспроприации антиквариата.
Он сказал, что мы с вами можем
поговорить об одной картине.
Ах, вот, в чем дело.
Ну, тогда понятно.
Я действительно очень спешу.
Весь день расписан по минутам.
- Давайте вечером увидимся.
- Как скажете.
Давайте я вечерком заеду,
посидим в кафе, поговорим?
Кстати, совсем забыл.
У вас глаза,
как у ренуаровской "Актрисы".
Тогда договорились. Ждите
меня в 8 вечера у моей парадной.
Я живу в центре на Рылеева.
На всякий случай, вот моя визитка.
- А сейчас мне пора.
- Спасибо.
До свидания.
Алло, Виктор Палыч, это Гусь.
Ну, короче, нашли мы эту бабу.
Да, точно.
Этот с ней разговаривал.
Да, ребятки поехали посмотреть.
Перейдем к следующей картине.
Обратите внимание на одну из
жемчужин эрмитажной коллекции
западноевропейской живописи -
"Эгину", кисти Рембрандта.
История этой картины уникальна.
В 1985 году это произведение
было практически уничтожено
рукой психически
нездорового человека,
но ленинградские реставраторы
смогли вернуть картине жизнь.
Среди них стоит выделить
Олега Варфоломеева.
Благодаря усилиям реставраторов,
картина вновь заняла свое место
в экспозиции нашего музея.
А сейчас пройдем
в следующий зал.
- 3драсьте.
- 3драсьте.
Мы хотели, как лучше...
То есть я тяжким,
звероподобным рвением...
Чего?
Ничего. Дальше давай.
Лебедева эта, когда мы вошли
в хату, давай орать,
и получила по жбану в легкую.
Так она ж, сука, не поняла,
и пошла в полную незоснанку.
Давай гнать, что, мол, не знаю
ни про Барона, ни про картину.
Ну, конечно.
Чтоб память освежить,
пригласили ее в спальню,
ну и, натурально,
поставили на хор,
бутылочкой побаловались малость.
Кто ж знал, что у этой соски
сердце слабое?
Она взяла и ласты склеила.
- Тут мы и прибздели малость.
- Чего? Чего вы прибздели?
Вас, Виктор Палыч.
Это я не тебя, Гусенок,
это я себя бью.
Потому что вы ничего
не умеете, и я это знал.
Потому что надо было
дождаться Черепа, я это знал.
Потому что людей
вокруг меня мало.
Добрый день. Это Эрмитаж?
Здравствуйте, я из газеты.
Можно Ирину Лебедеву?
А где она?
Скажите, а когда она будет?
Ах, вот как.
Спасибо. Извините. До свидания.
Последнюю строчку поактивней,
и срочно в номер.
Андрюша, ты бы поработал чуток.
Где статья о наркоте
на Некрасовском рынке?
Будет тебе статья, Даня.
Убойной силы.
Дорого ты обходишься, Гена,
а толку от тебя никакого.
Может, без тебя дела
лучше пойдут, Ген?
У меня есть комбинация, которую
надо закрутить вокруг Серегина.
Вот и закрути.
Сосредоточься на Серегине.
Потому как не хочется точку
ставить в этом деле, Генокок.
Дядя Саша, вы художника
Олега Варфоломеева знаете?
Он "Эгиной" Рембрандта занимался,
когда ее кислотой облили.
Спился он и кончил очень плохо.
Руки на себя наложил.
Во время запоя
из окна выбросился.
Он тогда как раз работу
над "Эгиной" закончил.
Когда же это было?
Ну да, в 88, летом.
Я видел, что его даже еще
хоронили в закрытом гробу.
- Позвонить можно? Извините.
- Позвонить, конечно, можно.
Только знаешь, это не совсем
вежливо перебивать старших.
- Извините, времени в обрез.
- Так вот, Андрюша, послушай.
Водка, она, знаешь ли,
ни к чему хорошему не