рассказала.
Дорогой. Думаю, у вас
будет всё в порядке.
- Ты получишь много денег...
- Я об этом думал.
Мне не терпится.
Когда это будет, Джордж, а?
Ничего не будет,
я выхожу из игры.
Выходишь? Нет,
ты этого не сделаешь.
Я боюсь, Шерри. Этот
день открыл мне глаза.
Я вдруг понял,
с какими людьми связался.
- Раньше я думал о деньгах.
- Вот и продолжай думать о них.
Подумай, как я расстроюсь,
если ты их не получишь.
Ты меня совсем не любишь.
Я не чувствую твоей любви.
Почему я должен всё время
доказывать, что люблю тебя?
Джордж, что ты думаешь делать?
Я хочу знать. Я всё время слышу...
разговоры о любви. За пять лет
ты больше ничего не сделал.
Теперь у тебя есть шанс
заработать, выполнить обещания,
купить мне подарки...
Что с тобой, Джордж?
Я сделаю для тебя
всё, что угодно.
Значит, ты пойдешь с ними?
- Наверное.
- Это будет чудесно,
просто чудесно.
Мне ведь недолго ждать?
Это произойдет на днях, верно?
- Когда это будет?
- Ты своего добилась.
Ты хочешь, чтобы я пошел,
и я пойду. И хватит об этом.
Извини, дорогой. Не будем
говорить об этом, если не хочешь.
- Ты меня любишь, Шерри?
- Конечно.
- И будешь любить?
- Всегда, всегда.
Через три дня, во вторник
в десять пятнадцать Джонни Клэй...
заканчивал подготовку дела.
- Вам нужен партнер?
- Нет, спасибо. Я ищу друга.
Олух ты олух. Всё прозевал.
Конь на цэ-пять, пешка берет коня,
ладья бьет ладью,
ферзь на а-четыре...
Не морочь ему голову.
Ты не знаешь, о чем говоришь.
Заткнись, олух. Ходи.
- Я мог выиграть ладью.
- Ходи, олух.
Тише, не то позову Фишера.
Не могу думать в шуме.
Как игра, Морис?
- Джонни, дружище. Как ты?
- Я рад тебя видеть.
- Давно вышел?
- Не очень.
- Трудно было?
- Да.
- Очень трудно.
- Сочувствую, Джонни.
Ты, наверное, никогда
не научишься быть как все прочие.
Стань посредственностью.
Ни лучше, ни хуже.
Индивидуальность - это монстр,
которого надо душить в колыбели,
чтобы он не раздражал друзей.
Знаешь, я часто думал,
что гангстер в глазах толпы...
напоминает артиста.
Им восхищаются, ему поклоняются,
но в глубине души всегда желают,
чтобы на самом пике славы
он сверзился в пыль.
Да. Совсем как...
Как сказал поэт,
"Жизнь подобна стакану чая".
Джонни, друг мой,
ты никогда не был поэтом.
Но я тебя люблю.
А как твоя жизнь, Морис?
Да как всегда. Когда
нужны деньги, иду бороться.
Но в основном сижу
здесь, играю в шахматы.
Не знаю, куда бы я делся,
если бы не было этого клуба.
Хочешь получить
две с половиной тысячи?
Приятный звон в ушах.
Прямо музыка. А за что?
Надо отвлечь пару
сыщиков. На ипподроме.
Ты начнешь драку с барменом.
Прибегут легавые. Повозишься с ними,
а потом дашь себя увести.
Никакой стрельбы, только мускулы.
Знаю, я не должен спрашивать,
почему ты платишь такие деньги...
за демонстрацию
моих талантов.
Но догадываюсь, что ты делаешь это
не для собственного удовольствия.
Две с половиной тысячи,
Морис. И никаких вопросов.
Что ж, в этом есть свой резон.
Но я могу попасть в тюрьму,
а тюрьму я не люблю.
Кормят плохо, компания
дурная, кровати маленькие...
Нарушение общественного
порядка. Дадут два месяца.
С деньгами ты там сможешь
устроиться вполне сносно.
Я не совсем понимаю, Джонни.
Для такой работы можно найти
дуболома за сто долларов.
Мне нужен не дуболом, а человек,
который знает, что идет на риск,
и не станет жаловаться,
если станет туго.
А может, мы сумеем
заключить другое соглашение?
Две с половиной
тысячи мне нравятся.
Но может, я забуду о них,
если получу долю в этом...
твоем мероприятии. Нет?
Нет. Не выйдет.
Хорошо, Джонни. Осталось
только обговорить детали.
Да. Я куплю тебе кофе.
- Красота, правда?
- Да, то, что нужно.
Можно перестрелять небольшую
толпу. Может, всех и не убьешь,
- но уложишь точно.
- Я знал, что ты будешь на высоте.
- Давно здесь живешь?
- Почти год.
Живописно,
но не слишком уютно.
Не слишком. Зато и хлопот
немного. На что намекаешь?
Работа. Для тебя. С ружьем.
- Сколько платят?