На моей родине тюрьму называют
"Желтый дом".
Иногда в детстве,
играя на улице, мы
незаметно бросали взоры на
темные и немые квадраты высоких окон,
и с робким сочувствием вздыхали:
"Бедняги!..."
Однажды мы сами здесь
вновь оказались.
Все здесь так тихо,
так тяжело, так тоскливо...
Скоро я стану совсем старым.
И тогда все закончится.
Так много людей прошло
через эту комнату.
Они произносили слова, которые
не много значили для меня.
Все они ушли. Стали старыми.
Дряхлые и несчастные, каждый из них
нашел свой уголок в этом мире.
ВОСПОМИНАНИЯ
ЖЕЛТОГО ДОМА
Португальская комедия
Джоао Сезара Монтейру
Художник-постановщик
Монтаж
Оператор
Звукооператор
Музыка
Франц Шуберт и Антонио Вивальди
Продюсеры
Автор сценария и режиссер
Джоао Сезар Монтейру
Я не сомкнул глаз сегодня ночью.
Мое тело покрыто красными волдырями.
Я чешу их
подушечками пальцев,
очень осторожно,
чтобы не расцарапать кожу.
А если ногтями...
Когда очень хочется, я так и делаю.
Было около 3-х часов ночи,
когда я вышел на улицу.
Моя голова просто раскалывалась изнути.
Я больше не мог терпеть.
Я до сих пор чувствую,
как они ползают по мне,
потирая свои крохотные лапки
от удовольствия.
Я следил за тем, чтобы ни один мой
лобковый волос не шелохнулся, и вдруг, раз!
Включив свет,
я резко сдернул простыню
и начал шарить по всей кровати,
как сумасшедший.
Ни одной твари. Ни одна тварь
в итоге не попала под мои ногти,
чтобы лопнуть под ними.
ТрУсы, они смеют выходить
только в темноте.
И даже в темноте они,
возможно, маскируются,
покрывшись пылью
из заплесневелых углов комнаты.
Я бы с удовольствием поднес спичку
и сжег бы этот гнилой соломенный матрац,
а потом я бы радостно танцевал
у огня, слыша как они издают
"крэк, крэк", взрываясь
словно попкорн на раскаленной плите.
Сырость от реки пробрала меня
до самых костей.
Я больше не слышал
колокольный звон собора.
У меня закончились сигареты,
и это было худшее из всего,
что могло быть.
Зуд
уже не очень беспокоил меня,
кроме тыльной стороны ладоней.
Жар в моих яичках
начался уже позднее, на рассвете,
если я не ошибаюсь.
Я был в бешенстве, поскольку я
не знал, сколько это продлится.
На улице не было ни души,
даже ни единого угонщика машин,
с кем можно было бы перекинуться словом
и стрельнуть сигарету.
Наконец, я нашел открытую пекарню.
Я очень быстро поел на пустой желудок.
Как всегда.
У меня есть пачка масла,
которую я спрятал в комнате.
Держу пари, что эта старая сука
никогда не найдет ее,
даже если перевернет все вверх дном.
Она не будет донимать меня своим:
"Господин Жоао, эта комната
предназначена только для того..."
Старая ведьма нашла однажды
связку гнилых бананов
на моем шкафу,
и пришла просто в бешенство.
Больше я никогда не буду покупать
колумбийские бананы.
Ты покупаешь их зелеными,
а два дня спустя, они уже совсем гнилые.
Клопы?
Клопы в моем доме? Даже и не мечтайте
об этом, сеньор Жоао.
Я не мечтал, госпожа Виолета.
Просто иногда, в старых домах...
В старых домах, несомненно.
Это - барокко, сеньор Жоао.
Этот дом принадлежал знатным
маркизам и принцам Португалии.
Именно потому, что он старый,
он так ценится...
- Госпожа Виолета, я не хотел...
- Иностранцами, да и всеми.
Авторитетными экспертами.
- Я понял, госпожа Виолета...
- Даже телевизионщики приезжали сюда.
Люди хотят видеть это? Пожалуйста.
Мне нечего скрывать. Снимайте, что хотите.
Здесь все и всегда безупречно чисто,
когда бы кто не прибыл сюда.
Чтобы дом радовал глаз, нужно гораздо больше,
чем отполированная до блеска мебель,
чем просто содержать его в чистоте, сеньор Жоао.
"Я чищу мебель своим взглядом."
Вы помните, сеньор Жоао?
Главное - под кроватями.
Под кроватями,
- если Вы простите мне мое простодушие -
вот где собирается вся грязь.
Этот грязный пух, что липнет к венику.
- Госпожа Виолета, я не имел ввиду...
- Нет, нет и нет!
Не может быть даже вопросов.
Если бы был хотя бы намек на это,
другие гости обязательно