Думаете, мы ничего
не знаем об этом времени?
Читали.
Проходили даже.
Проходили?
Вот и мы проходили.
В Майданеке я и пытался
бежать первый раз.
Только не получилось.
Пробовал бежать в одиночку.
Дорого это мне тогда обошлось.
А в Дахау нас было
уже четверо друзей.
Ну, и как это - Дахау?
Дахау?
Межу прочим, в Дахау
была девочка лет 15-и.
Родом она была из Греции.
У нее вся семья
погибла в лагерях.
Она была безумная и бродила
по лагерю без всякой цели.
Подойдет к проволоке,
смотрит, как мы работаем,
бормочет что-то
на своем языке.
Она мучилась от голода и у всех
без разбора просила пищу.
Даже у конвоиров.
Как-то мы работали
на расширении внешней ограды.
Она подошла к проволоке
и стала просить.
Бормочет, показывает себе на рот.
Конвоиры, глядя на нее,
потешались в свое удовольствие.
Они, видишь ли, для развлечения
разрисовывали ей лицо.
И на этот раз девочка
была вся измазана сажей.
Борода, усы.
Так вот, Борька Аникин,
тоже из ленинградских студентов,
очень сильная натура.
Часто попадало ему от конвоиров.
Но он не сломился,
вел себя смело,
даже вызывающе.
Что нам оставалось ждать?
За такое дело расстрел.
Мы в ту же ночь решили бежать.
Но уже вечером нас куда-то повели.
Мы решили - всё.
Представь себе, оказывается, нет.
Большую группу заключенных
переводили в Бухенвальд,
и мы оказались в списках.
Этим и спаслись.
Вас освободили в Бухенвальде?
Да, американские части.
Перед самой капитуляцией
нас совсем кормить перестали.
А дня за два
даже охрана разбежалась.
Многие уходили из лагеря
куда глаза глядят.
Но я не мог идти, потому что
болел брюшняком в тяжелой форме.
А другие трое
не хотели меня бросать.
Так мы все четверо
и попали к американцам.
- А потом?
- А потом?
Когда я немного поправился,
написал письмо брату.
Больше у меня никого не оставалось,
все погибли в Ленинграде.
Он был единственным,
от которого я мог ждать ответа.
Ответа не пришло?
Нет, не пришло.
Я решил, что брат погиб.
А он был жив.
Значит, почта подвела,
или вы дали неточный адрес.
Нет, адрес был точный.
А потом?
Потом я работал в Судане на копях.
Там обзавелся малярией.
Перебрался в Канаду.
В Канаде оказалось
перемещенных больше, чем работы.
Мы всей группой
подались в Аргентину.
Ах, вот когда вы
попали в Аргентину.
Да, а что?
А там?
Что было в Аргентине?
В Аргентине?
Как раз в Аргентине-то
я и работал лакеем.
Однако мы с тобой пришли.
Вам чего, дяденька?
А мать где?
Мама в лавку пошла.
- Мы подождем ее.
- Ладно, подождите.
- Что ты с ней делаешь?
- Слушаю.
- Что?
- Стучит.
У нее там сердце.
У тебя тоже стучит.
У меня не стучит.
Стучит.
Давай послушаем у него.
- Ну, как?
- Стучит.
Здравствуйте.
Я иду, а соседи говорят,
гости к вам.
Извините, что мы
без хозяев в дом вошли.
Хотели попроситься передохнуть,
а если придется и переночевать.
Так что ж?
Мы с дороги.
У вас тут авария произошла.
Как же, страсть такая.
Так это что, вас сбило?
Мы здоровы, но машина наша
повезла раненого в больницу.
Наша хозяйка доктор,
она его и повезла.
Можете у нас остановиться,
места много.
Хотите, здесь,
хотите, на сеновале.
Зачем же вас затруднять?
Мы на сеновале.
Конечно, на сеновале.
Конечно, на сеновале,
конечно, на сеновале!
Вот, здесь вам
хорошо будет, прохладно.
- Устраивайтесь.
- Спасибо.
Только уж там не курите.
Мы порядки знаем.
- Устраивайтесь, отдыхайте.
- Спокойной ночи.
Алексей Иванович.
Можно задать еще один вопрос?
Спрашивай.
А была в вашей жизни любовь?
Как же человеку без любви?
Была.
Перед самой войной
собирался жениться.
Да война развела.
В Ленинграде искал концы, но
от этой семьи никого не осталось.
Все погибли в блокаду.
Все до одного.
А там?
Там?
Какая ж там у меня
могла быть любовь?
Иди-ка спать.
А я посижу,
подожду Анну Андреевну.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Как славно вы ругались.
Ну, так что же произошло?
Давно не слыхала
такого чистого русского языка.
- Вы все русские?
- Русские.