мы не смогли
познакомиться.
Я не знал об этом,
пока не добрался до границы.
Похоже, я не остановлюсь ни перед чем,
чтобы привлечь твоё внимание.
Я уже почти распрощалась с тобой.
Мои бедные родственники,
я чуть не разорила их.
А теперь опять придется просить
у них денег.
- Позволь мне помочь тебе.
- Ты решил не расставаться со мной?
Нет. Я обойдусь сама.
Что ты собираешься делать?
После того, как продадут вещи, я уеду.
В пятницу в Момбасу, а потом
на пароходе в Данию.
Спасибо, Денис.
Они должны собраться
до того, как начнутся дожди.
Там хватит земли на всех.
Но им придется бороться за нее,
могут возникнуть проблемы с властями.
Ты понимаешь?
Они могут потерять землю.
Ты должен объяснить им,
что там меня не будет,
чтобы заступиться за них.
- Эта земля далеко?
- Рядом с Догоретти.
Не очень далеко.
- Мсабу, как нам быть теперь
мне и вам?
- У тебя будут деньги.
Достаточно, я думаю.
- Я говорю не о деньгах.
- Помнишь как бывало раньше
на сафари?
Вечером я отправляла тебя вперед
искать место для лагеря,
а потом ты ждал меня.
- Вы видели огонь
и находили меня.
- Да.
Так будет и теперь.
Только на этот раз вперед
отправляюсь я и буду ждать тебя.
- Это далеко,
куда вы уезжаете?
- Да.
- Вы должны развести большой костер,
чтобы я вас нашел.
- Отнеси вещи на лужайку.
Ты ужинал?
Да.
Твои вещи.
Я упаковала их.
Собиралась отправить в клуб.
Ты не против?
Джума! Это была не слишком
хорошая мысль.
По-моему, так надо было
сделать сразу.
- Не знаю.
Мне стали нравиться твои вещи.
- А мне стало нравиться
жить без них.
Ты изменила меня.
О чём ты?
Меня стало тяготить одиночество.
- Правда?
- Я решил ехать с тобой
в Момбасу.
Хочешь, мы полетим на самолете?
- А потом ты уйдешь опять?
- Завтра мне нужно сделать кое-что
в Цаво, но в пятницу я вернусь.
Тебя это устроит?
- Конечно.
Я уяснила себе одну вещь.
Когда мне становится плохо,
и кажется, что дальше
невозможно жить,
я стараюсь сделать всё еще хуже.
Вспоминаю наш лагерь
на реке,
вспоминаю Баркли,
вспоминаю, как впервые поднялась
в воздух вместе с тобой.
Как хорошо тогда было.
Когда я понимаю,
что больше не выдержу,
я вспоминаю о прошлом.
И чувствую,
что сумею вынести всё.
Ты хочешь мне помочь?
Да.
Тогда потанцуй со мной.
Ты был прав.
Эта ферма никогда
не принадлежала мне.
- Я мог ошибиться.
- Я просто жила на ферме в Африке.
- В пятницу.
- Да.
- Здравствуй, Брор. - Здравствуй.
- Не хочешь выпить?
- Пожалуй.
Денис погиб.
Его самолет разбился в Цаво.
Он загорелся.
Ты поедешь со мной в город, Тане?
- Почему ко мне прислали тебя?
- Я сам так захотел.
- Боже мой, ты смелый человек.
Солнце не перестает светить днем,
а луна ночью.
Господь убережет тебя от зла.
Он спасет твою душу.
Господь встретит тебя у врат райских
и примет в лоно свое.
Отныне и во веки веков.
Аминь.
В тот день,
когда ты победил,
мы на руках
тебя несли.
И стар и млад,
плечом к плечу
стоял, приветствуя тебя.
Ты был умен,
бежал с полей,
нельзя где
славу обрести.
Однако
лавровый венок
быстрее алых роз увял.
Теперь тебе не обогнать
парней, что на ногу легки.
Досталась слава им легко,
намного легче, чем тебе.
Нередко человек живет,
а имя умерло уже.
Венок из лавра на челе
терновым станет он венцом,
и смерть безжалостной рукой
его сорвет и бросит ниц,
повергнет в прах,
и станет он
примером тщета наших дней.
Прими душу
Дениса Джорджа Флинча Хаттона,
который жил рядом с нами.
Он приносил нам радость,
мы искренне любили его.
Он не принадлежал нам.
Не принадлежал мне.
Может быть, я знаю песню об Африке,
о жирафе,
о новой африканской луне,
лежащей у него на спине,
о пахарях на полях,
о сборщиках кофе
с разгоряченными лицами,
но знает ли Африка песню обо мне?
Будет ли воздух над равниной
также напоен зноем, как в то время,
когда там жила я?
Придумают ли дети игру,
в которой будет звучать мое имя?
Будет ли полная луна,
отбрасывать тень на дорожку,
которую я так любила?
Будут ли орлы