наказала мне все тебе рассказать.
Теперь ты, наверное,
разлюбишь меня.
Завтра ты повезешь меня на ту сторону,
и я больше тебя не увижу.
Никогда.
Ты больше не сможешь любить меня.
Роберто, мы не можем изменить то,
что было.
Но ты действительно был первым
мужчиной, которого я целовала.
Я сопротивлялась, когда они меня
связывали. - Никто не коснулся тебя!
Ты думаешь?
- Я это точно знаю.
И ты можешь любить меня такую?
Еще больше чем прежде.
Из-за вашего прожектора
сюда скоро попадают бомбы!
Где подполковник?
- Он спит. Кто это?
Ему срочно к генералу Голцу,
который командует наступлением.
Не знаю никакого генерала Голца,
и про наступление мне неизвестно.
Вернитесь на пост.
- Позовите подполковника!
Вы свободны!
Позовите его!
Почему вы парикмахеры так
легко возбудимы? Вот кадр!
Позовите подполковника! Не забывайте,
что я старше вас чином.
Вы меня не напугаете.
Таких циников, как вы, убивают...
"В первую очередь", вы хотели сказать.
- Главное, что вас ликвидируют.
"Ликвидируют" у нас не говорят.
- Значит, расстреляют.
Это слово вы понимаете?
- Да, но говорите потише.
Ваши эмоции меня не волнуют.
Привет, Гомес!
- Господин полковник!
Что вас привело к нам?
Почему не раньше?
- По глупости.
Не знаю, успеете ли вы
еще пробраться.
Напиши ему охранную грамоту
повнушительнее. Вам пригодится.
Перед наступлением надо быть
осторожнее.
Знаешь, о чем я думала?
Что я смогу сделать,
чтобы облегчить тебе жизнь.
Я научусь от Пилар, а остальное
ты сам мне расскажешь.
Я сам могу о себе позаботиться.
- Но ты не делаешь этого.
Твой спальный мешок надо было
вывесить на солнце.
И снять до того, как выпадет роса.
- Что еще?
Твои носки надо постирать
и разложить по парам.
Что еще?
Вот что.
Я научусь стрелять.
Я могу научить тебя. - Чтобы я
могла застрелить тебя и себя,
если нас возьмут в плен.
И много у тебя таких мыслей?
Нет, немного.
Но на войне они важны.
Смотри, Пилар показала мне,
как этим пользоваться.
Я всегда ношу его при себе.
- Лезвие от бритвы?
Она сказала, что если надавить
быстро и крепко, будет не больно.
И им больше не остановить кровь.
Если ты попадешь в артерию...
Сколько ты его уже с собой носишь?
С тех пор, как они спасли меня.
Но я бы предпочла, чтобы ты
застрелил меня.
Обещай, что застрелишь меня,
если так случится.
Обещаю.
Спасибо большое.
Я знаю, что это нелегко.
Но я могла бы сделать для тебя
совсем другие вещи.
Не только застрелить меня?
- Нет. Крутить тебе сигареты,
когда кончится твоя пачка.
- Не рассыпая табак?
А если тебя ранят, я могу перевязать
твои раны, мыть и кормить тебя.
Может, меня и не ранят.
- Если ты заболеешь,
я буду готовить суп и читать тебе.
- Может, я не заболею.
Тогда я буду варить тебе кофе.
- Может, я не люблю кофе.
Ты сегодня выпил две чашки!
- Если я разлюблю кофе,
брошу курить, не заболею, не буду
ранен, имею только одну пару носок
и сам позабочусь о своем спальном
мешке - что тогда?
Тогда я буду стричь тебе волосы
ножницами Пилар. - Это я не люблю.
Я тоже. Мне твои волосы
нравятся такими.
Раз не смогу ничего для тебя сделать,
я буду сидеть и смотреть на тебя.
А ночью мы будем заниматься любовью.
Бесстыдница!
И если ты не станешь любить меня,
моей любви хватит на двоих.
Я спала.
Жаль, что я проснулась.
Я не знала, что сплю.
В твоем доме было так уютно.
- В моем доме? - Да.
В Америке. В том, о котором ты мне
рассказывал. Где ты жил мальчиком.
Лестница поворачивала
вот так.
И тут дверь в комнату
твоей матери? Так оно и было.
Там была твоя мать,
твой дед, который
сражался на гражданской войне.
- Он умер.
Он был именно таким, каким ты его
описал. Он мне очень понравился.
Твоя мама тоже.
Она держала ребенка, который был
очень похож на моего Роберто.
Я спросила ее, чей это сын, и она
сказала: "Твой, Мария."
Поэтому я все смотрю на тебя.
- Может, это правда был не сон.
Я действительно была там,
так же, как здесь сейчас.
Тебе не терпится со мной туда
поехать? - Ах, Роберто,