что мужчина забывает об этом.
Ему ты кажешься красивой. Но в один
прекрасный день, внезапно,
он видит тебя такой уродливой, какая
ты есть, и перестает быть слепым.
Ты кажешься себе такой же уродливой,
как и ему,
и от этого теряешь и
любовь, и мужчину.
Но однажды это дурацкое чувство,
будто ты красива,
снова появляется в тебе.
И какой-то другой мужчина видит тебя
и верит, что ты красива.
И все начинается с начала.
Это теперь позади. Но может,
оно и вернется когда-нибудь.
Веселее, хватит глупостей!
Я завидовала твоим 19 годам,
но и это пройдет.
Тебе не вечно будет 19.
Знаешь, Англичанин, у меня
плохие мысли.
Было бы мне 19 лет, я бы отбила
тебя у этого ежика,
несмотря на уродливое лицо.
Нет, сиди. У меня для тебя сюрприз!
Закрой глаза!
И ты, Англичанин!
Крепко закройте, оба!
Подожди, Пилар!
- Замолчи, Англичанин!
Вы мне оба надоели!
- Пилар!
Пусти ее, Роберто!
Ты не хочешь быть со мной наедине?
- Конечно, хочу.
И я хочу быть с тобой,
Роберто.
Пилар это знает. Она все знает.
- Я начинаю в это верить.
Как она без нас?
- Не волнуйся о ней.
Сегодня такой замечательный день,
Роберто.
Что тебя беспокоит?
- Ты.
Я? Почему? Потому,
что я такая счастливая?
Лучше бы тебе здесь
не быть, Мария.
Серьезно.
Я думаю о том, что станет с тобой
после моста.
Я уйду с тобой, да?
Эль-Сордо наверняка добудет нам
коней. Без них нам не уйти.
Пойми, Мария, я должен
довоевать до конца.
Я не могу связываться
с женщиной серьёзно.
У таких людей как я нет
уверенности в завтрашнем дне.
Что бы с тобой не случилось,
это случится и со мной.
У тебя нет никого в Республике?
Родственники? Нигде?
Я видела,
как убивали моих родителей.
Мой отец был мэром нашего
города, республиканцем.
Когда пришли националисты, всех
республиканцев поставили к стенке.
Мой отец крикнул:
"Да здравствует Республика!"
Его застрелили.
Моя мать не была республиканкой.
Политика ее не волновала.
Но она любила моего отца
и не могла сказать ему об этом.
Она посмотрела на моего отца,
лежащего у ее ног, и сказала:
"Да здравствует мой муж,
мэр этого города!"
Она говорила очень громко,
почти криком,
и ее застрелили. Она упала
на землю, и я хотела подойти к ней,
но я была связана с другими,
в длинный ряд молодых женщин.
Я хотела, чтобы меня тоже застрелили,
хотела крикнуть: "Да здравствует
Республика и мои родители!"
Но как раз перестали стрелять.
Они погнали нас на гору,
по улицам
на площадь.
Кабинет моего отца был в ратуше,
а они загнали нас в парикмахерскую,
которая была напротив.
Я хочу рассказать тебе об этом.
- Нет. Не надо.
Роберто...
Ты злишься на меня?
Да что ты!
Слава Богу.
Я больше не буду плакать.
Ах, Роберто...
Я так хотела бы...
Я не знаю, как правильно целовать,
иначе я поцеловала бы тебя.
Куда девать носы?
Я всегда хотела понять,
куда девать носы.
Они совсем не мешают, правда?
А я боялась, что мешают.
Видишь, я тоже умею.
- Мария!
Что-то не так?
Посмотри, Пилар!
Роберто упал в речку.
Она уже ослепила тебя.
Ты не видишь даже, куда ступаешь.
Привет, Англичанин!
- Иди сюда, здесь тепло.
Я высушу твои ботинки
над костром.
Не сожги их!
Босиком ходить мне не хочется.
Мария, принеси мне сухие носки!
- Ишь, хозяин!
Вот ключ, рюкзак заперт.
Кто сторожит наверху?
- Агустин.
Одень это. Хорошо вытри ноги.
Не могла бы ты вытереть их
твоими волосами?
Вот собака!
Побей его поленом!
Я шучу, потому что я счастлив.
- Ты?
Да. Я верю, что все будет хорошо.
Поставь сюда ноги,
пока ботинки сохнут.
Ты балуешь его как ребенка!
- Нет, как мужчину, который промок.
И который пришел домой.
Пей кофе, глупышка!
Здесь всегда так рано темнеет?
- Нет, это погода изменилась.
Ветер стал порывистым.
- Становится холоднее.
Да, Англичанин.
Обычно в мае не так холодно.
На улице есть движение?
- Не особенно.
Тут все записано.
- А как наш мост, цыган?
Интервал... в шесть часов.
Я дождался смены караула:
это было в 12 и в 6.
Долго пришлось ждать, Англичанин!
И было