сын Итан, который учится в Оксфорде на лингвиста...
... читал об этом в "London Times".
Он ужасно переживает за Баркли.
Помнишь как они играли вместе, когда были детьми?
А помнишь как они уехали на велосипедах на пруд Томсон-Кой?
- Тормознутый Итан учится на лингвиста в Оксфорде?
- Доктор Майклсон, я сочувствую.
- Спасибо.
- Смотрите.
- Давай, давай, давай!
- Акулы и паразиты.
- Вот эти - милые.
- Я была зла.
Я оставила такие дикие сообщения на его автоответчике.
Я была так обижена, когда он не перезвонил.
Он обещал позвонить.
И когда он не позвонил, мне захотелось обидеть его, потому что...
Я была так обижена.
Он должен был позвонить.
Вы так не думаете, детектив?
- А, да...
Да, пожалуй.
- Я же нравилась ему, разве нет?
- Ну да.
Нравились мои мысли.
Моё творчество.
Господи.
Ему нравилась моя грудь.
- А вы с Баркли планировали тот вечер,  8 декабря?
- Нет. Его велосипед угнали от литературного клуба.
А ему надо было как-то ехать домой.
- Украли?
И вы отвезли его домой?
- Нет.
Мы поцеловались...
И внезапно были поглощены этим яростным...
... огнём страсти ...
... уничтожившим весь мир вокруг...
... и голодом и жаждой ...
... и желаниями,
которыми мы прониклись друг к другу...
- Понятно. Понятно.
А потом...
На следующее утро вы отвезли его домой.
- Выдумщик.
- Что?
- Он вызвал такси.
- Почему выдумщик?
- Если у него не было денег накануне вечером ...
... откуда он их взял чтобы заплатить за такси?
- Простите что потревожил вас, мисс Холл.
Спасибо что уделили время.
- Работа Сити Холл.
- Ты думаешь она имеет отношение к похищению?
- Это милый психоз.
Но я бы сказал: это даже близко не стоит
с тем дерьмом, что я наблюдал на их чтениях.
- "Крысы не живут на звезде зла."
Это эпитафия Анны Сэкстон.
- Палиндром.
- Точно так.
- Я буду куриный салат.
- Сегодня он есть, доктор Майклсон.
После всего, через что вы прошли,
это наименьшее что мы могли сделать для вас.
- Тогда ещё не очень прожаренный бифштекс.
Спасибо.
- Он собирается присесть к нам.
- Отодвинь стул.
- Вы дадите ему передохнуть?
Он же как из ада вернулся.
- Элай, позволь я оплачу твой обед.
- Руби уже оплатила. Как насчёт завтра?
- Кстати, я видел всех этих репортёров во дворе...
Ещё немного этой шумихи, и ты запросто сможешь устраивать платные встречи.
- А тебе не кажется, что нобелевский лауреат сам по себе может представлять интерес?
- Улитки съели мой базилик.
Смотрите - листья объедены.
Неделю назад эти листья были мягкими, влажными и чистыми.
- Итак, вы ничего не слышали.
- Я слушал - не приедет ли велосипед.
- Но вы не слышали звуков борьбы или чего-то такого...
- Я не слушал - были ли звуки борьбы.
Если бы я слушал - были ли звуки борьбы,
я бы услышал звуки борьбы.
Может я и не слышал...
- Ладно.
- Я должен убить их.
- Кого?
- Улиток.
Они должны умереть.
- Минутку!
- Привет.
- Ты сказал Сити Холл что твой велек угнали.
- Его и угнали.
- Твой велек - в гараже.
Я сам привёз его от литературного клуба.
- Нет, говорю же - его украли.
- Ну а я говорю -
... ты не первый лжёшь во спасение девушки...
с мешком на голове.
- Макс, я просил оставить её в покое.
- Она без ума от тебя.
Она плакала и плакала, когда услышала что с тобой случилось.
Так что я бы не беспокоился...
Если бы не одно "но".
- Да, я помню.
У парня была двадцатка.
У меня не было нормальной сдачи,
пришлось отсчитывать 14 монет.
Он нервничал, дёргался.
Я всё время сбивался со счёта.
- Джордж Гастнер?
- Если он был не на велосипеде - значит я прислушивался не к тому.
- Джордж Гастнер.
Прежде - пациент психиатрической лечебницы Биллингсворта.
Ныне - психиатрической лечебницы Чески-Вакури.
На учёте психиатрической опеки Скота Фрэйзера?
- Вы не насчёт велосипеда, не так ли?
- Сити.
Я думал, ты уж и не покажешься.
- Мне жаль.
- Мне тоже.
- Я так хочу потрахаться.
- Я так надеялся что ты скажешь нечто подобное.
- Но...
Я не могу.
- Нет. Пойдём куда-нибудь.
- У меня теперь другой.
- Что?
Зачем