новое расследование с Эстерхази,
вызов вас в суд опять, возвращение Дрейфуса!
Это означает, что Франция будет раздираема на части -
в то время, как немцы не дремлют...
Вы знаете, под каким давлением мы находились? Он запутывал следы.
Мы должны были держать всё в строгом секрете.
- Мы вам верили. Мы верили всему, что вы нам говорили.
- Нет, генерал, мы верили тому, чему хотели верить.
У меня есть жена и маленький сын,
капитан. У меня жена и...
Майор Анри знает, что он должен сделать.
Он понимает требования чести.
А если нет - мы должны ему подсказать.
Я стал жертвой евреев и их защитников.
И я поручаю тебе передать нашему сыну:
перед смертью я отрицаю все обвинения в том,
что я что-то подделал.
Письмо настоящее. Если и есть поддельное письмо в деле,
то оно было подложено туда Пикаром и его сторонниками,
чтобы дискредитировать генералов и меня. Существуют секретные доказательства,
которые не могут быть обнародованы из соображений государственной безопасности.
Пожалуйста верьте, что я невиновен.
И что однажды правда откроется,
и Дрейфуса, и Пикара признают предателями,
каковыми они и являются...
Хорошее письмо, и отлично сформулировано. Теперь всё, что осталось - это красиво закончить:
"Я люблю вас, как и мою страну. Mолитесь за меня. Ваш верный муж..."
Речь, полная любви. Но слишком цветиста, вам не кажется?
Нет, совсем нет. Подпишите. Я принёс вам несколько вещиц. Там отличные гаванские
сигары. Там также бритвенный набор, включающий бритву с замечательно острым лезвием.
Я выбрал её собственноручно.
Сделайте так, чтобы мы гордились вами.
Через десять минут - и ни минутой позже -
оставьте это около тела.
Проснитесь! Вставайте!
Заключённый должен быть переведен в Шес Меди, вы будете
там находиться в распоряжении армии до нового распоряжения.
Я прошу отметить, что если я буду найден мёртвым в моей камере,
это будет убийство, а не самоубийство.
Молчать! Выполняйте!
Доведите до сведения всех -
я никогда не воспользуюсь таким способом.
И вы всё ещё думаете, что у армии есть душа?
Вы всё ещё слышите музыку?
- Да. Более, чем когда-либо. - Вам никогда не хотелось,
чтобы судьба не бросила вас в дело Дрейфуса? - У меня не было выбора.
Я каким-то образом привязан к нему. Я знаю, я солдат,
но каким-то образом я привязан к нему.
Я был его учителем в военной академии. Утром, когда его арестовали,
когда он ещё не знал, что будет осуждён, я был последним, кто говорил с ним,
когда он ещё был свободным человеком.
Я был свидетелем его падения, и из всех людей они выбрали меня,
чтобы в конце концов покончить с этим делом.
Ирония в том, что я никогда не видел в нём ничего,
кроме того, что он еврей.
Я никогда его не любил.
Ну не странно ли это?
Обстоятельства, окружающие смерть майора Анри,
заставляют меня сложить мои полномочия.
Когда я был молодым солдатом, однажды вечером
я обнаружил своего офицера мертвецки пьяным.
Двое из его солдат были похищены.
Одного из них скоро вернули.
Было понятно, что он скорее умрёт под
пытками, чем расскажет, что случилось.
Мой старший офицер вмешался.
Времени не оставалось.
Он объяснил тому, что означает
солдатская честь.
Он обещал честью, что до тех пор, пока солдаты не вернутся,
он ничего не будет предпринимать.
Потом солдата отпустили, и вы можете догадаться,
что было дальше.
Солдата и его сына застрелили -
сделано, что сделано.
Он должен был это сделать. Ему это не нравилось.
После этого он напился. Но он поступил правильно.
В вопросе - честь или долг -
долг был на первом месте.
Я не позволю Дрейфусу
разрушить армию Республики!
Этот предатель и порнограф был прав в одном:
заговор действительно существует -
со стороны евреев и социалистов!
Мы боремся за жизнь самого государства!
Мы продолжим борьбу.
В Сан-Франциско стали облагать каждый приходящий корабль "налогом Дрейфуса"
в знак протеста, что Пикар всё ещё в тюрьме.
В Австралии, Финляндии, Санкт-Петербурге, Лиме
у людей кулаки сжимались при одном только упоминании этого дела.